Politico, США
Когда Искусство заключать сделки встречается с КГБ, КГБ всегда выигрывает. Это главное, что я вынес из того странного эпизода, произошедшего на прошлой неделе, когда президент Дональд Трамп, по всей видимости, поверил тому, что российский лидер Владимир Путин действительно считает, что Россия не вмешивалась в наши выборы 2016 года.
После встречи Трампа и Путина во Вьетнаме сначала возникло впечатление, что Трамп прислушался к заверениям Путина. Позже президент решил объяснить, что он продолжает доверять оценкам и выводам американских разведывательных агентств («которые в настоящее время возглавляют прекрасные люди») о том, что Россия вмешалась в выборы, но при этом он верит словам Путина, когда тот заявляет, что Россия этого не делала. Попутно Трамп раскритиковал людей, которые руководили американскими разведслужбами в президентство Обамы — в частности бывшего директора Национальной разведки Джеймса Клэппера (James Clapper), бывшего директора ЦРУ Джона Бреннана (John Brennan) и бывшего директора ФБР Джемса Коми (James Comey) — назвав их «политическими интриганами».
Какие выводы можно сделать из этого странного эпизода?
Во-первых, нынешний президент, по всей видимости, действительно верит в то, что он сказал сначала. Как бы ни было трудно обнаружить логику в заявлениях Трампа, давайте все же попытаемся это сделать. Если проведенный разведывательным сообществом анализ был проведен под руководством «интриганов» и если президент, называя российское расследование «мистификацией», имеет в виду именно это, тогда вполне логично, что он сомневается в обоснованности выводов разведывательного сообщества и считает заверения Путина искренними.
Прогноз: вернется ли Трамп к своей первоначальной позиции (что все это — лишь «мистификация») — это вопрос времени. Именно так все и произошло в ситуации со скандалом вокруг событий в Шарлотсвилле. После того как Трамп попытался откреститься от своих первых комментариев, прочтя текст с телесуфлера, он в конечном итоге разразился тирадой, которая подставила под сомнение его предыдущие критические высказывания касательно неонацистских групп.
Во-вторых, президент либо невероятно наивен и плохо проинформирован, либо Путин — блестяще подготовленный оперативник, прошедший школу КГБ. Либо и то, и другое сразу. Умение вводить в заблуждение — это часть мастерства разведслужб, но в российской разведке и внешней политике оно практикуется лучше, чем где бы то ни было. Факты, даже те, которые находятся прямо у вас перед глазами, не являются помехой. Вспомните, как в марте 2014 года Путин с совершенно невозмутимым лицом решительно отрицал, что российские военные проводили операции на территории Крыма — а затем и на востоке Украины — несмотря на то, что мы видели своими глазами, что это неправда. Потом он заявил, что Россия не станет аннексировать Крым, однако она так и поступила почти сразу после его заявления. Спустя месяц он признал, что российские военные все же были в Крыму. Возможно, Путин не может удержаться от того, чтобы не повторить ту же схему с американскими выборами, если в какой-то момент в будущем он сможет получить определенное преимущество, признав факт своего вмешательства.
Но президент США, по всей видимости, не понимает, что вполне нормально говорить русским, что мы знаем, что они лгут. На самом деле это не должно становиться помехой для наших попыток взаимодействовать с ними. Нужно просто решить эту проблему и двигаться дальше. Русские будут уважать вас, если они почувствуют, что вы знаете, о чем говорите. Мне приходилось лично передавать в Москве жесткие заявления от имени американского правительства, когда я знал: нам известно, что это правда, но Россия будет это отрицать. Лучше всего разъяснить это решительным, «деловым» тоном, как выражаются дипломаты, и двинуться дальше. Вам не нужно ждать от них признания: им просто нужно знать, что вам все известно. Этого достаточно. И это работает.
В-третьих, Трамп переступил важную черту, обрушившись с критикой лично на бывших руководителей разведслужб. Не соглашаться с их точкой зрения, имея для этого веские основания — это честная игра: любой действующий или бывший сотрудник этих служб привык энергично отстаивать свою точку зрения, если в ее основе лежат неопровержимые факты. Но, насколько мне известно, ни один американский президент за всю 70-летнюю историю существования американского разведывательного сообщества ни разу не назвал его лидеров «политическими интриганами». Ведение политических игр — это главный недостаток американской разведки, и в данном случае виновных должны искать рядовые сотрудники разведывательных агентств. Но те трое, на которых президент обрушился с критикой, являются одними из самых преданных государственных чиновников, которых я когда-либо знал. И у рядовых сотрудников этих агентств они тоже вызывают глубокое уважение. Офицеры разведки никогда не отличались чувствительностью. Независимо от обстоятельств они будут каждый день приходить в свои кабинеты и делать свою работу. Но я не могу не назвать комментарии президента чрезвычайно удручающими.
В-четвертых, чем дольше президент будет запутывать вопрос о российском вмешательстве, тем меньше вероятность того, что мы примем меры, которые срочно необходимы для защиты от новых атак на нашу избирательную систему и другие аспекты нашей политической жизни. Господь свидетель, как признал генеральный прокурор Джефф Сешнс (Jeff Sessions) на этой неделе, в настоящее время мы делаем крайне мало для создания мощной системы кибер-защиты, тогда как большая часть политической энергии уходит на поиски ответа на вопрос о том, что американцы могли сделать, чтобы помочь русским. Если президент настойчиво не потребует разработать федеральную программу по обеспечению кибер-защиты наших выборов 2018 и 2020 годов, все попытки федеральных агентств, а также органов власти отдельных штатов и округов могут оказаться неэффективными. Именно так работает наша система.
И наконец, самое прискорбное: президент прав, полагая, что нам придется сотрудничать с Россией в некоторых сферах взаимных интересов. Как бы мы ни противились необходимости сотрудничать с русскими в Сирии, к примеру, успешная кампания Путина по защите режима Асада создала такую ситуацию на местах, которую мы попросту не можем проигнорировать, если мы хотим добиться мирного урегулирования конфликта. Проблема заключается в том, что, пока Трамп не откажется от своего нынешнего отношения к Путину, мало кто поверит в действенность его искусства заключать сделки, которое в настоящий момент кажется всего лишь удачным названием для книги.
Джон Маклафлин (John McLaughlin)
Фото: РИА Новости, Михаил Климентьев
