Статья из "Вечерней Москвы"
Знакомство мое с этим человеком началось в 1989 году с краткой справки, на которую я случайно натолкнулся в картотеке награжденных за годы Великой Отечественной войны. Что-то «кольнуло» глаз. Снова взял в руки и понял, что именно: «Место рождения – Нью-Йорк». Тогда уж заинтересовался и прочитал все:
«Курнаков Николай Сергеевич. Год рождения – 1925-й. Место рождения – Нью-Йорк, США. В Советской армии – с 1943 года. Рядовой взвода разведки кавалерийского полка. Награжден орденом Славы III степени приказом командира 1-й Гвардейской кавалерийской дивизии».
Что за американец такой с русским именем и фамилией? Из эмигрантов? А какова его дальнейшая судьба? Вопросы побудили меня начать поиски.
Я разыскал его в Москве. Николаю Сергеевичу Курнакову уже тогда было за шестьдесят, но выглядел он моложавым, по-спортивному подтянутым. Физически крепок, а память – яснее ясной – хранит многие события вплоть до самых мельчайших подробностей.
Меня интересует, конечно, прежде всего, главный вопрос – как он стал красноармейцем?
– Так сразу и не ответишь, – улыбается он. – История эта долгая, и начинать ее надо издалека…
«Как же непросто, порой даже замысловато, складываются судьбы людей», – думал я, слушая удивительный рассказ моего собеседника…
– Отец мой – выходец из старинного дворянского рода. Скажу только, что Курнаковы участвовали в походах Суворова, в Отечественной войне 1812 года, в Крымской и турецкой кампаниях. Отец, капитан Сергей Курнаков, воевал в Первую мировую войну, а после Октября оказался в Белой армии. Когда белогвардейцев разгромили, он уехал за границу и после долгих мытарств остался в Соединенных Штатах и занялся мирным делом – журналистикой. Позже он вместе с компаньонами открыл еще школу верховой езды – отсюда и мое пристрастие к лошадям.
В Нью-Йорке отец женился на актрисе Елене Прессман из русской оперной труппы, дочери бывшего дирижера Тбилисского театра.
В нашей семье, сколько я себя помню, всегда царил «русский дух». У нас разговаривали только на русском языке, читали русские книги, пели русские песни. Родители всегда проявляли большой интерес ко всему, что происходило в Советском Союзе, старались отделить ложь от правды. Чувствовалось, что оба сильно тосковали по далекой своей родине, не переставали любить ее, радовались ее бурному росту, печалились ее печалями, гордились ее успехами. Симпатии отца к новой России были настолько явны, что компаньоны вытеснили его из дела – им не нужен был «красный»…
Особенно возросла любовь нашей семьи к Советской России после нападения фашистской Германии. Отец – бывший офицер – выступал с обзорами военных действий на русском фронте в прогрессивных газетах и журналах. Он глубоко переживал вынужденное отступление советских войск, оказывающих столь героическое сопротивление фашистским полчищам, а когда они перешли в контрнаступление, внимательнейшим образом следил за военными операциями, восхищался искусством советских полководцев, рассказывал читателям о разгроме гитлеровских армий под Москвой и Сталинградом.
Его недруги из эмигрантов неодобрительно говорили: «Ты, Сергей Николаевич, «краснеешь» не по дням, а по часам…» А кое-кто демонстративно прервал с ним отношения.
Я знал, что отец стал часто бывать в советском посольстве, знаком с его сотрудниками. И вот однажды он сказал мне: «Россия – родина наша, Николай, и наш долг защищать ее в это трудное для нее время. Если бы я только мог… Но возраст уже не тот, и здоровье – сам знаешь. А тебе, сын, уже восемнадцать. Как ты посмотришь на то, чтобы поехать в Советский Союз и стать солдатом Красной Армии?»
О чем только мы не переговорили в тот вечер – может быть, мы, отец и сын, никогда еще не были так близки друг другу, как тогда… А наутро побывали в советском посольстве и там уже окончательно утвердили план моего «путешествия».
Мать хоть и тревожилась за меня, но тоже одобрила это решение. «Мы русские, – сказала она, – и не можем стоять в стороне, когда решается судьба земли, где мы родились».
Вот так я оказался на родине своих предков, которую всегда считал и своей, хотя родился от нее вдалеке…
– А как вас встретили у нас в стране, в воинской части? – спрашиваю Николая Сергеевича.
– Сначала настороженно, потом очень доброжелательно. В нашей части шутили: «Ну наконец-то и к нам в полк прибыл второй фронт». А как я воевал – об этом вы знаете из документов....
В июне 1943-го из Нью-Йоркского порта отчалило советское торговое судно «Обь». Капитан представил команде нового члена экипажа, назвавшегося Михайловым Александром Петровичем. Это и был Николай Курнаков. С берега он успел отправить письмо родным, в котором сообщил, что благополучно отбыл в Канаду. Такова была легенда. Но родители знали, куда и зачем плыл их 18-летний сын.
Более двух месяцев юный американец бороздил моря и океаны из Нью-Йорка на Кубу, затем – Панамский канал, Сан-Франциско, Тихий океан и, наконец, – советский порт Владивосток. А дальше – прямая дорога на Москву.
В военном ведомстве его спросили: «В каких войсках желаете служить?». Он, не задумываясь, ответил: «В кавалерии». Николая Курнакова направили в кавалерийское училище. Учеба казалась ему бесконечно долгой, но, к его великой радости, курсантов досрочно выпустили рядовыми и направили на фронт. Там Курнакова определили в 5-й кавалерийский полк Первой кавалерийской дивизии – во взвод разведки. Военная дорога его пролегла по земле истерзанной Польши, прошла по фашистской Германии и закончилась, как и у тысяч других советских воинов-победителей, в поверженном Берлине…
– Доверие было настолько полным, что меня взяли в разведку, а вы, как человек военный, наверняка знаете, какое это ответственное и рискованное дело. Много раз мы с товарищами брали «языков». А в конце войны нас, группу разведчиков, заслали в тыл врага, и мы несколько суток по рации передавали важные сведения о силах противника, а затем в ходе наступления наших войск опять соединились со своим полком. Так вместе и дошли до Победы…
Демобилизовался из армии только в 1946-м. К этому времени и родители мои приехали в Москву. И мы все трое получили советские паспорта и стали полноправными гражданами Советского Союза. Отец начал работать в Совинформбюро, потом в газете «Москоу ньюс». Дружба связала его с писателем Константином Симоновым.Что же касается меня, то после армии я поступил в школу рабочей молодежи, окончил ее и в 1949 году был принят в Московский университет на факультет журналистики. Начал сотрудничать во всесоюзном радиокомитете, там же работаю и по сей день. Из событий своей послевоенной жизни упомяну два – вступил в Коммунистическую партию Советского Союза и стал членом Союза журналистов СССР.
Вот и вся история – простая, но необычная – о русском американце, красноармейце из Нью-Йорка, о человеке, вернувшемся на родину.
Эта встреча была в 1989 году. К сожалению, несколько лет тому назад ушел из жизни красноармеец из Нью-Йорка Николай Курнаков. Похоронен он в Москве, на Новодевичьем кладбище, там же, где похоронены его отец и мать.
Иван РОЩИН, полковник в отставке
https://vm.ru/news/18053-krasnoarmeec-iz-nyu-jorka
Дополнительно нашлась информация, что Николай Сергеевич успел сняться в к/ф "Одиночное плавание (1985)"
Имел награды:
Орден Славы III степени.
Орден Трудового Красного Знамени (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 марта 1990 г. N 1273-I)
