Буквально недавно произошли знаковые события для иракского нефтяного сектора и китайско-иракских отношений. На последнем раунде распределения блоков на нефтегазовые месторождения, семь компаний из КНР выиграли право вести разведку и добычу ресурсов на 10 площадках.
В этом китайские компании даже обогнали, собственно, иракские. Компания KAR Group из Иракского Курдистана будет вести работу лишь на двух месторождениях. Но еще интереснее, что китайцы оказались единственными иностранцами, принимавшими участие в тендере. И это несмотря на то, что во время недавней поездки в США премьер-министр Ирака Мохаммед Шиа Ас-Судани провел специальную встречу с представителями американского бизнеса. Однако, понимая с какими трудностями и неприязнью местного населения им придется столкнуться, все крупнейшие американские компании от участия в проектах отказались.
Ранее от иракских проектов хотела отказаться и британская BP — в 2022 году она пыталась продать свои активы китайской государственной компании. Однако власти в Багдаде сумели отговорить ее от этого, считая, что в долгосрочной перспективе необходимо поддерживать баланс иностранного присутствия в нефтяном секторе. То же касается и российского Лукойла, пытавшегося продать свое месторождение «Западная Курна 2» китайской Sinopec в 2021-м. Однако и российскую компанию иракское руководство убедило остаться. Но с новыми месторождениями у иракцев выбор невелик — компании из КНР забирают себе все большую долю рынка.
Таким образом, китайский бизнес все лучше закрепляется на Ближнем Востоке. Это объяснимо: на фоне роста внутреннего энергопотребления и развития нефтехимической промышленности КНР значительно нарастила импорт нефти — с 2010 по 2022 год он увеличился более чем в два раза, при этом большая часть этого роста пришлась именно на арабские страны. В 2023-м в топ-5 стран, из которых КНР импортировала наибольшее количество нефти, вошли Саудовская Аравия, Ирак и ОАЭ.
Со временем китайские компании стали не только импортировать арабскую нефть, но и стремиться ее извлекать. Так они получают возможность контролировать весь процесс: от добычи из скважины до переработки на НПЗ. Еще в 2017 году китайская государственная нефтяная компания CNPC приобрела долю в 8% в самой большой концессии на добычу нефти в ОАЭ, ZhenHua Oil — еще 4%.
С другой стороны, с Саудовской Аравией, КНР стала выстраивать связи иначе. Поскольку законодательство королевства не позволяет иностранным компаниям заниматься разведкой и добычей нефти, саудовского нефтегазового монополиста Aramco начали привлекать во внутрикитайские проекты. В 2023-м Aramco подписала два договора об инвестициях в предприятия КНР. Первый подразумевает строительство к 2026 году НПЗ и нефтехимического завода в северо-восточной провинции Ляонин, а второй — продажу саудовцам 10-процентной доли в частной нефтехимической компании Rongsheng Petrochemical. При этом последняя сделка также включала в себя соглашение о поставках 480 тыс. баррелей в день на один из НПЗ компании в течение 20 лет. Еще одна сделка — о покупке 10% в НПЗ китайской Shandong Yulong Petrochemical Company — сейчас обсуждается. Таким образом, китайские компании обеспечивают себе стабильность энергопоставок, а саудовская — стабильный спрос.
С другой стороны, все эти проекты отлично вписываются в долгосрочную китайскую внешнеполитическую и внешнеэкономическую стратегию — проект «Один пояс — один путь» (ОПОП, в СМИ также встречается название «Пояс и путь»). В нем Ближнему Востоку, находящемуся на перекрестке торговых путей между Азией, Европой и Африкой, отводится особая роль. В той или иной степени в него уже вовлечены Оман, ОАЭ, Саудовская Аравия, Ирак, Иран, Израиль и многие другие страны. При этом всех их объединяет выгодное географическое положение — выход к морю и наличие хорошо развитых портов.
Портовая инфраструктура наряду с нефтегазовыми проектами — одно из основных направлений китайской экономической экспансии на Ближний Восток. Лучше всего это заметно на примере Омана, который считается одним из основных экспортеров нефти в КНР — туда отправляется 80% отправляемого султанатом за рубеж черного золота. Строящийся на побережье Индийского океана оманский порт Дукм получил особый статус в рамках китайской инициативы «Пояса и пути». В 2017 году КНР представила десятилетний план инвестиций в промышленную зону вокруг порта объемом в $10,7 млрд. Китайские компании планируют построить там заводы на общую сумму $3 млрд, в том числе НПЗ, чтобы перерабатывать импортируемую нефть прямо на месте добычи.
Еще более амбициозные планы по развитию транспортного сектора у КНР могли быть как раз в Ираке. В прошлом году страна объявила о планах в отношении так называемой «Дороги развития» — проекта по строительству новых авто- и железных дорог, который свяжет Турцию со странами Персидского залива через территорию Ирака. Руководство в Багдаде стремилось привлечь КНР к финансированию проекта и сделать его частью программы ОПОП, однако в итоге проект стоимостью $17 млрд будут финансировать ОАЭ и Катар.
Китайские компании все глубже закрепляются на Ближнем Востоке. Этот процесс сталкивается с противостоящим давлением западных стран и предпочтениями местных правительств, однако факт остается фактом — ресурсы китайских компаний часто превосходят ресурсы всех остальных. Укрепляя энергетическое партнерство со странами региона, КНР одновременно устанавливает и более тесные политические отношения. В набирающем обороты противостоянии с США надежность энергетических поставок с Ближнего Востока, обеспеченная политической дружбой с ближневосточными правительствами, может сыграть важную роль.
Автор — исследователь Института международных исследований МГИМО МИД России, проектный менеджер Центра внешнеполитического сотрудничества им. Е.М. Примакова
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
