Производилось ли в СССР премиальное вино, сколько оно стоило, где продавалось и чем отличалось от французского — главный винодел России Леонид Попович рассказал «Снобу», что представляла собой винная промышленность до и после «сухого закона» 1985-го.
В мае 1985 года вам почти 30 лет, вы работаете в винодельческой промышленности Ростовской области. Хорошо помните тот горбачевский указ и что за ним последовало?
Даже представить себе не можете, насколько хорошо.
Вроде бы Ростовская область не самый пострадавший от этого указа регион, тем не менее, как это все произошло, как вы об этом узнали?
Узнал я об этом, как и все, из прессы. Вышел документ, о нем сразу всех оповестили.
Не было совсем никаких предпосылок к такому указу? Слухов, опасений…
Это же постановление ЦК. Такое готовилось в очень больших кабинетах, я не общался с людьми, которые в эти кабинеты вхожи. Да, какие-то утечки были, да, о чем-то слышали, но никто ж не понимал, какую форму все это примет. И самое главное: после указа все не поменялось в один миг. Не было такого, знаете, что мы утром приходим на работу, а работы больше нет или она принципиально другая.
Вроде бы с винными магазинами дело обстояло именно так, как вы и говорите: все поменялось на утро следующего дня.
Да, магазины сразу или закрыли, или перевели на сокращенный режим работы. Но я не работал в магазине, я работал в винном хозяйстве. И вообще я имею в виду скорее взаимоотношения между людьми. Можно пить, нельзя пить, алкогольная свадьба или безалкогольная — вот эти гайки, будем говорить, закручивались постепенно.
А что с виноградниками? Вам же приходилось их вырубать?
Тут Ростовской области повезло, нашлись достаточно разумные люди для того, чтобы не корчевать хороший виноград. Виноградники корчевали только плохие, которые были как раз и предназначены для выкорчевки.
Вы что, просто работали с 85-го по 90-й год как обычно?
Ну, смотрите: вот хозяйство. У него есть виноградник. Мы ухаживали за виноградом, убирали. Потом часть этого винограда уходила в сок, а часть в вино. И вино делали тихо, спокойно. И также тихо и спокойно везли в магазин. Просто количество магазинов сократилось. Но мы продолжали жить. И вино было, оно продавалось.
Из ваших слов выходит, что не такой уж и страшный был этот горбачевский указ.
Самая главная беда этого постановления для винограда и винодела была в том, что развитие виноградарства и виноделия остановилось. Если мы посмотрим на последнее десятилетие перед этим постановлением, ну, скажем, с 75-го по 85-й год, то развитие науки, развитие виноделия у нас шло в мировом русле и даже лучше. Есть такая международная организация — OIV (Международная организация по виноградарству и виноделию. — Прим. ред). Она, собственно, исследует все научные достижения в области винограда. Так вот, Советский Союз имел пять голосов в этой организации, это очень серьезный вес, это лучшее свидетельство тому, что виноделие и виноградарство у нас развивались. И когда говорят про терруарные вина — это все у нас было.
В условном 1980 году в Советском Союзе можно было купить премиальное вино местного производства?
Спокойно.
Где?
В магазине. Вот, мой Ростов возьмем. На центральной улице был магазин, в котором эти вина периодически продавались, они там бывали. Просто недолго — их быстро раскупали.
В обычном магазине? Не в «Березке», не за валюту, а просто в винном магазине человек доставал из кармана рубли и забирал хорошую бутылку? А сколько она стоила?
Вот. Это и есть ключевой вопрос: сколько она стоила? Ведь в чем особенность состоит, чтобы вы просто понимали. Есть выдающееся вино — одно произведено в СССР, другое во Франции. Главное отличие между ними в том, что французское стоит безумных денег. Его сделали мало, поэтому оно должно продаваться дорого. Вокруг него все бегают, все смотрят, но оно всегда стоит в магазине — только богатые люди могут купить выдающееся вино. А что в СССР? Все вина стандартизованы с точки зрения цены. Условно говоря, есть самые простые вина, стоят, там, рубль пять копеек. Есть вина уровня «портвейн три семерки», хорошие «три семерки». Полтора рубля. И есть марочные вина, цена которых 2 рубля 40 копеек. И какое бы ты изумительное вино ни сделал, оно будет стоить 2,40. А поверь мне, за 2,40 его могут купить все. Поскольку хорошего вина много не бывает, эти великолепные бутылки попадали в магазин, мгновенно раскупались и исчезали.
А советский человек прямо знал толк в винах?
Люди понимающие в вине были всегда. Извините, в СССР потребляли почти 25 литров вина на душу населения в год. Я говорю о винах, которые производились и продавались официально в магазине. Домашнее вино — это плюс к тем 25 литрам. Было много прекрасных вин, великолепных вин. Их просто делали в малых количествах, как и во всем мире. Возьмите Францию, там выдающихся вин не больше 10%, все остальное рядовое. Столько же было и в СССР. Но просто цена этих выдающихся вин была такая, что они мгновенно раскупались.
Какие сорта винограда мы потеряли по итогам этой антиалкогольной кампании?
Ничего не потеряли. Мы просто остановились. Вот представьте себе, вы работаете на машине, что-то возите туда-сюда. И понимаете: надо столько-то бензина, столько-то запчастей, тогда-то техосмотр. И в какой-то момент вам говорят: продолжай ездить дальше, но бензина мы тебе не дадим, запчастей не получишь — выкручивайся сам. Вот что произошло. Финансирование науки было сокращено, производство было переориентировано с вина на сок. Оборудование для заводов поставлять перестали. Просто не включали в план, и все, мы остановились. По всем показателям. А это было такое время, когда уровень знаний о вине и винограде начал давать очень высокое качество — во всем мире, не только в СССР. И вот европейские вина рванули вверх, а мы остались на том же уровне. И разрыв между нами и ними сразу увеличился.
Беседовал Чермен Дзгоев
