По-хорошему, элитное жилье начала ХХ века от нынешнего отличалось не сильно. Те же большие комнаты, высокие потолки, радующий глаз вид из окон. Вот только удобства, которые мы сегодня считаем базовыми и обязательными, были в ту пору верхом роскоши и дополнительно подчеркивали элитность. Так что семь комнат, как у профессора Преображенского, были для барской квартиры, в принципе, нормой, а паровое отопление, ватерклозет и электричество – новинками и проявлениями технического прогресса. Самый, наверное, показательный пример дореволюционного элитного жилья – «дом трех Бенуа» на Каменноостровском проспекте. Почему трех? Потому что проектировали его сразу три архитектора, принадлежавших к этой знаменитой фамилии – Альберт, Леонтий и Юлий. И работы на троих, судя по всему, хватало: это не просто доходный дом, а вполне самодостаточный микрорайон, занимающий целый квартал между Каменноостровским, Большой Пушкарской и Кронверкской. Что там говорить, если у «дома трех Бенуа» три разных фасада, 25 парадных, а внутренних дворов – дюжина, заблудиться можно! Но вот что примечательно: при всех его размерах и несовершенстве тогдашних строительных технологий возвели его всего за три года. Рекордно быстро, если сравнивать со средним петербургским ЖК наших времен.
(с)Квартиры под съемДоходные дома рубежа веков принадлежали обычно частным владельцам, и нередко самой лучшей квартирой оказывалась именно хозяйская. Но в этом случае заказчиком строительства выступало Первое Российское страховое общество, так что барские квартиры, выходившие окнами на проспект и в открытый двор, отделенный от улицы колоннадой, предназначались исключительно для сдачи внаем. Почему не для продажи? Потому что даже среди самых зажиточных жильцов было принято на летний сезон отказываться от квартиры, съезжая со всем скарбом на дачу, а к наступлению осени снимать жилье заново, - то же самое, или другое, но в том же квартале. Так что отказ от собственной недвижимости, ставший популярным в последние годы среди миллениалов, - вовсе не новость.
Помимо «барских» апартаментов сдавались, разумеется, и квартиры попроще. Тут и окна могли выходить во двор, и вход был не с улицы по роскошной лестнице, а со двора. Но и это жилье было более чем достойным. Во всяком случае, камины – роскошь далеко не обязательная в доме с новомодным для той поры центральным паровым отоплением, – были во всех 250-и квартирах. И квартплата была соответствующей, так что публики маргинальной и подозрительной здесь не водилось. Это было своего царства среднего класса – от среднего-среднего до высшего, от инженера, до зажиточного буржуа.
Целая рота обслугиТакое огромное строение нуждалось в постоянной заботе. Так что всего в доме работало более ста человек обслуживающего персонала, включая дворников, сторожей, истопников, прачек, механиков и даже телефонисток. Потому, что среди прочих благ цивилизации, которыми было щедро снабжено это здание, присутствовали не только электрическое освещение и водопровод с горячей водой, - опции, которыми даже в начале ХХ века могли похвастать не все дома, претендовавшие на статус элитных, но и собственная прачечная, оборудованная в подвале дома, собственная телефонная станция, встроенные гаражи и каретные сараи. При этом сторожа выполняли функцию внутренней службы безопасности, приглядывая за порядком и постоянно коммуницируя с полицией. А дворники не просто поддерживали чистоту в доме, его многочисленных дворах и на примыкавших тротуарах, а регулярно, как это тогда называлось, «делали весну». То есть убирали снег и лед и утилизировали их в специально оборудованной «снеготаялке», тепло для которой давала собственная же мусоросжигательная печь.
Но главная новинка, полностью изменившая саму атмосферу дома – канализация, оборудованная ватерклозетами. Причем, говоря об атмосфере, понимать это нужно в самом прямом смысле. Всего пара-тройка десятилетий отделяет «дом трех Бенуа» от поры, когда туалеты оборудовались в лучшем случае в квартире на «служебной» половине (размещение их в современных домах рядом с кухней – наследие именно тех времен), а в худшем - на черных лестницах, причем и в том, и в другом случае, с использованием, что называется, «гравитационного принципа». Дело в том, что реализация проекта Бенуа пришлась как раз на ту пору, когда городское правительство всерьез озаботилось «оздоровлением городской среды». В общем, система была все еще выгребная, но уже намного более продвинутая и не такая «ароматная», как прежде.
Скромное обаяние барской квартирыИз благ цивилизации, доступных только элитной части дома, можно назвать электрические лифты на парадных лестницах - роскошь, доступную в городе немногим. А еще главным признаком респектабельности и солидности жилья, высоко ценившимся в ту эпоху, были ливрейные швейцары, сторожившие вход в парадные подъезды. И сами парадные, с коврами на ступенях, о которых по сей день напоминают сохранившиеся медные кольца. Иными словами, дом-квартал между трех улиц Петроградской стороны был настолько фешенебельным, насколько это можно было представить себе сто с небольшим лет назад. И, думается, уютным.
Барская квартира в семь комнат, подобная той, в какой обитал булгаковский профессор, занимала порядка 200 квадратов, была снабжена кухней, двумя санузлами и ванной, не входившими в основную площадь жилья и отлично подходила для благополучной и размеренной жизни. Передняя, гостиная, столовая, кабинет главы семьи с отдельным входом из передней, чтобы не беспокоить лишний раз семью, будуар хозяйки, хозяйская спальня и детская, - отличный перечень, если так посудить. И, если сравнивать с элитным жильем нынешних времен, довольно скромный. Пожалуй, тут можно даже повторить за Филиппом Филипповичем то, что он сказал пришедшим к нему жилтоварищам: «Живу и работаю в семи комнатах и не отказался бы от восьмой!»
А то какая же это элитность в такой тесноте?
(с)