Воспоминания о голоде, семье, колхозе
Потомки ветерана педагогического труда Михаила Егорова передали редакции SakhaDay его бесценные воспоминания о детстве в годы Великой Отечественной войны. Когда нацистская Германия внезапно напала на СССР, то мальчику Мише из Верхневилюйского улуса было всего 4 года. Но он хорошо запомнил эти годы, и сейчас его записки как нельзя точно описывают быт и нравы того времени.
Михаил Кириллович написал свое воспоминание 18 марта 2012 года на якутском языке, поэтому корреспондент SakhaDay перевел его на русский язык. Он родился 10 октября 1936 года в семье учителя Кирилла Игнатьевича и фельдшера Елены Никитичны.
– Незадолго до войны мы переехали в Сургулукский наслег. Старшая сестра Катя пошла в школу. Не помню, кем работал отец. Жили мы в низеньком и тесном якутском балагане (без забора и хозяйственных пристроек).
В Сургулуке воцарился голод
– Началась война, жизнь в корне поменялась. Еды стало меньше, население начало голодать. Появились нищие, которые ходили по семьям. Заходили в дом и молча сидели рядом с дверью. Смотреть на это, даже мне, ребенку, было тяжело.
Нашего отца, которому было за 40, призвали в армию и отправили на фронт. Мать осталась одна с тремя детьми. Помню, как взрослые разговаривали о том, что много людей умерли от голода. Говорили, семье, жившей неподалеку от нас, пришел конец…
Старшая сестра Катя училась в школе. На большой перемене детей кормили кашей. А мы жили недалеко от школы. Перед длинной переменой мама отправляла меня в школу. Мы с сестрой ели из одной тарелки. Сестренка Дуня была еще маленькая, поэтому не могла ходить со мной.
В те давние времена, матеря хранили измельченную муку впрок в холщовых мешочках. Моя мать тоже имела такой мешочек. Она всегда доставала оттуда молотую муку, по несколько раз просеивала через сито. Из этой малой муки варила нам жидкую кашу.
Даже спустя много лет тяжело вспоминать те дни. Каждый день я видел нищих, попрошаек и умирающих от голода. Общеизвестный факт, что в те годы в Сургулукском наслеге погибали целыми семьями. Но мы знаем, что так было не во всех наслегах. Наверное, с самого начала нам помогали родственники, поэтому мы пережили эту зиму. После тяжкой зимовки, летом мы на упряжке поехали в Далыр к дедушке с бабушкой, родителям матери.
Семью спасли дедушка с бабушкой
– Дедушка с бабушкой были старенькими. У них было три сына и три дочери. Двое сыновей отправились на войну, третий работал учителем. Старший Захар был ранен и вернулся домой. Его младший брат Василий погиб.
У деда был трехкомнатный дом с длинной террасой и ледником. Мы стали жить под одной крышей: дедушка с бабушкой; семья погибшего на войне дяди – его вдова Александра со своей материю и сын Миша, на год младше меня; третья семья мы – наша мама с четырьмя детьми (прим. ред. отец был ранен и вернулся в 1942 году, в 1943 году родилась четвертая дочь и вскоре умерла). В 1946 году родился пятый ребенок, позднее еще двое.
У дедушки с бабушкой было несколько дойных коров, поэтому молока и суората (заквашенное кипяченое молоко) было много. Они запасались таром (замерзшая простокваша), хайах (сливочное масло, сбитое с теплым молоком и застывшее), мясом. На усадьбе сажали пшеницу и картофель, держали свиней.
Летом запасали пищу на зиму: большой деревянный ушат наполняли таром, туда кидали все оставшиеся рыбные кости. Зимой эти косточки получались мягкими и съедобными. Тар добавляли в кашу, получалось очень вкусное, кисловатое блюдо. В другой посуде хранили кебер (взбитое сливочное масло) и хайах. Так мы благополучно зимовали.
Дед, будучи мастером по дереву, всегда что-то изготавливал. Летом мастерил полозья саней и дугу. Во дворе у него стоял станок, мы, дети, помогали. На ближайшем Озере шамана дедушка закидывал сети и вершу, поэтому мы ели много рыбы. Еще он охотился рядом домом: ставил силки на зайца и брал горностая на чаркан. Однажды зимой добыл лисицу.
Дети с малых лет работали на колхозе
– Все работали в поте лица в колхозе. Осеннее деление дохода было как праздник: семьи с большим количеством рабочих рук зарабатывали больше трудодней и получали повышенный доход – эту еду они увозили домой на упряжке.
Тогда в Далыре такой семьей были Саввиновы во главе со стариком Хаачей, трудолюбивые и усердные были люди. Подводя итог, в колхозе Далыра имени Сталина не было голодных смертей в годы войны. Насколько я помню, колхозом руководители Семен Трофимович Трофимов и Софрон Петрович Аксаков.
В Далыре я познакомился и подружился со многими детьми. Самым старшим из нас был Алексей Трофимов. У него был брат Костя. У них была больная мать, отец Семен Трофимович Трофимов работал заместителем председателя колхоза.
Когда дети становились более-менее смышлеными, помогали в колхозе: собирали колосья пшеницы, искали мышиные запасы и сдавали их кладовщику под вес. Нам тоже считали трудодни.
Чуть повзрослев, мы водили быков на сенокосе. Это было очень утомительно для нас, совсем еще малых детишек. Вставали спозаранку, трудились до позднего вечера. Особенно быстро приходилось работать, если накрапывал дождь. Мы таскали скирды сена на быках, чтобы скоро наполнить стога сена. Взрослые подгоняли нас, чтобы успеть до дождя.
В другие годы мы работали на колхозных огородах и пашнях. Пашни засеивали пшеницей, на огородах сажали турнепс, репу. В местности Дуондур были пашни под капусту, и даже растили табак. Все эти культуры требовали ежедневную поливку, всю воду таскали дети. Также детскими руками отлавливались все насекомые-вредители, которых собирали в бутылки. При первых заморозках мы дежурили на пашнях ночами. Собирали хворост для костров, по команде старшего дымились костры. И сейчас помню те холодные ночи, как нам было холодно.
При посадке табака каждый ребенок имел свой именной стебель. Он становился ответственным за это растение. Каждый огораживал свой куст ивняком. Осенью когда табак созревал, его бережно срезали, не оставляя листочка. Я относил выращенный табак дедушке. Он очень радовался, сушил и резал, перемешивая с корой.
Табак был самым ценным в то время, его невозможно было достать. Взрослые все имели курительные трубки, даже у женщин были короткие трубки, которые назывались ороох хамса. Когда зимой заканчивался табак, пытались курить все, что угодно, доходило до заячьего помета. Даже демонтировали пол: искали остатки табака, вдруг упало в дырки между бревнами.
Детский досуг в военные годы
– Любимым развлечением детей тех лет была охота на бурундуков. Ведь можно было сдать шкурку бурундука в местную лавку. Все это оплачивалось, можно было купить конфеты. Наш детский командир Алексей Трофимой строго соблюдал список, кому сегодня брать бурундука. Охотились все, но брали только по списку, чтобы всем досталось.
В те времена ни машин, ни тракторов не было. Так что грузы развозились на быках. Летом мы развозили грузы из Нового оврага Дюллюкю. Все дети знали возможности колхозных быков. Так что при раздаче быков начиналась веселая возня. Каждый норовил взять быка покрепче и с ходом. Втайне от взрослых устраивали скачки на быках. Спины у быков твердые, при беге быка не усидишь. Вот тут и начиналось веселье! Кто-то скатится с быка, переезжается своими же санями. Старший из взрослых даже не пытался кричать, понимал детей. Ведь нам предстояло возить грузы, а мы еще дети. По дороге мы наедались красной смородиной, которой произрастало дикое множество по старым етехам.
Все лето мы ходили босиком, на пятках появлялись твердые мозоли, даже иглы можжевельника нам были нипочем. И в лесу все так же босиком бегали. И только глубокой осенью мы надевали торбаса, когда выпадал снег.
Напоследок
На фото: Михаил Егоров с супругой Ниной Обоюковой, учителем учителей
– Все семьи собирали теплую одежду для фронта. Мои бабушка, мать и старшая невестка шили заячьи носки и варежки для солдат. До завершения войны из-за ранений вернулись мой дядя Захар и папа. А дядя Василий навсегда остался на полях сражений.
Войну – холодные и голодные годы, мы пережили только благодаря моим дедушке и бабушке! Я всегда искренне благодарю их за это! Моя бабушка Ульяна была очень мудрой, сердобольной к детям. Она не дожила до Победы, что было очень горестно для нас.
Однажды к нам прибыла посылка с фронта. В посылке была светлая шапочка, резиновый шлем и американские ботинки на толстой подошве. Дедушка перешил подошву на мягкую и носил их. Мой дедушка Никита Николаевич Семенов покинул этот мир в 1952 году в Верхневилюйске, когда жил у нас.
Осенью 1943 года пришло мое время идти в школу (прим. ред. оставался месяц до 7-летия). Школьный директор фронтовик Василий Саввич Ксенофонтов критично осмотрел меня. «Ты очень мал еще», – сказал он, поэтому я пошел в 1 класс осенью 1944 года. Моей первой учительницей была Елизавета Евгеньевна Спиридонова. Так прошло мое дошкольное детство, – вспоминал Михаил Кириллович.
Отметим, Михаил Кириллович Егоров – ветеран педагогического труда, отличник просвещения РСФСР, отличник профтехобразования РС (Я), почетный житель Верхневилюйского улуса. Михаил Кириллович скончался 11 июня 2019 года в возрасте 82 лет.
