1 сентября – исполнилось уже 38 лет ужасной катастрофе. В первый день осени 1983 года советский истребитель сбил в небе над Сахалином залетевший в воздушное пространство СССР самолёт. Как выяснится позже, им окажется Boeing 747 корейских авиалиний с позывным KAL 007, следовавший из Нью-Йорка в Сеул. На его борту находилось 269 человек – преимущественно американцы, корейцы и японцы.
По тем временам – а тогда в мире на фоне советского вторжения в Афганистан начался новый виток холодной войны – трагедия не была чем-то выдающимся. За несколько лет до этого – 20 апреля 1978 года - практически в аналогичной ситуации советским истребителем-перехватчиком был подбит другой южнокорейский Boeing – 707. Тогда машину удалось посадить и обойтись минимальными жертвами.
А через пять лет после трагедии над Сахалином в небе над Персидским заливом американцы собьют пассажирский Airbus A300. Обстоятельства того инцидента выглядели куда более варварскими, чем в ситуации с KAL 007, однако это не помещало президенту США Рональду Рейгану первый случай назвать «объяснимой случайностью», а второй – «преступлением против человечества».
Впрочем, всё это не отменяет того факта, что вопросов о катастрофе над Сахалином и по сей день достаточно много. Почему самолёт падал аж 12 минут? Из-за чего спасателям на месте катастрофы удалось найти лишь фрагменты тел и большое количество мусора? Зачем американцы обвиняли в произошедшем СССР, если полностью осознавали степень случайности инцидента? Некоторые из дилемм, окружающих KAL 007, сегодня и вовсе можно считать загадками.
Борт, выполнявший регулярный рейс из Нью-Йорка в Сеул, по плану маршрута совершил промежуточную посадку в Анкоридже для дозаправки. Практически сразу после того, как лайнер возобновил полёт, он начал отклоняться от намеченного курса. Вместо гражданской авиалинии R-20 он направился к столице Южной Кореи напрямую, периодически пролетая через воздушное пространство СССР над секретными советскими военными базами.
Моментами отклонение Boeing от положенного курса составляло 500-700 километров – слишком много, чтобы не заметить этого. Однако результаты проведённых после расследований показали, что пилоты лайнера просто неправильно настроили автопилот и затем, по халатности или случайности, ни разу не провели координаты. Хотя в дальнейшем многие эксперты отмечали, что машиной управлял опытный экипаж, наверняка знавший на примере своих коллег, чем грозит нарушение советского пространства.
К тому же в переговорах гражданской службы американского наземного контроля зафиксировано, что диспетчеры заметили отклонение самолёта от курса и намеревались предупредить пилотов об опасности. Неужели они так этого и не сделали?
Катастрофы, вероятно, можно было бы избежать, если бы не одно странное обстоятельство. В определённый момент, уже после вылета из Анкориджа, с Boeing 747 вплотную сблизился одновременно находившийся в воздухе американский самолёт-разведчик Boeing RC-135 – настолько, что их метки на радарах слились.
После этого пути машин разошлись. Одна полетела в направлении воздушного пространства СССР, другая – по международной авиатрассе. Поскольку их конструкция и габариты были схожими и на радарах они обозначались идентично, у советских ПВО были все основания полагать, что к территории страны летит именно самолёт-шпион.
Кроме того, командующий войсками противоракетной и противокосмической обороны СССР в 1986—1991 годах Вольтер Красовский в своих мемуарах позднее уверял, что вторжение KAL 007 в советское пространство было преднамеренным, поскольку полёт лайнера-нарушителя был полностью синхронизирован с движением американского спутника-разведчика Ferret-D. Каждый раз, когда самолёт пролетал над военными объектами, космический аппарат заходил на новый виток, прослушивая советские радиотехнические средства.
После этого у ВВС СССР были все основания полагать, что они имеют дело не с гражданским бортом, а с разведчиком.
Настигнуть Boeing-нарушитель советским лётчикам удалось лишь со второй попытки: истребитель Су-15ТМ, поднятый по тревоге при приближении лайнера к Камчатке, не успел долететь до него, пока тот находился в пространстве СССР.
Зато Су-15 под управлением Геннадия Осиповича смог догнать нарушителя уже в небе над Сахалином. Как следует из материалов дела о крушении и воспоминаний пилота, достоверно определить, что летело над Советским Союзом – разведчик или пассажирский самолёт – было невозможно. Во-первых, обе машины имели схожую конструкцию, да и советские авиаторы не изучали тогда гражданских машин иностранных компаний. Во-вторых, в ночных условиях разглядеть какие-либо опознавательные знаки было затруднительно. Единственное, что заметил Осипович – это свет в кабине пилотов и ряд иллюминаторов. Правда, уверенности в том, что это не бутафорская окраска, у него не было.
Чтобы понять намерения нарушителей и предупредить их, пилот Су-15 сделал несколько очередей из авиапушки – правда, не трассирующими снарядами, а бронебойными, которые не так заметны. В тот же момент Boeing снизил скорость до 400 километров в час – непозволительно маленькую для истребителей, при которой те рискуют свалиться в штопор. Этот манёвр Осипович расценил как попытку уйти от перехвата, после чего сомнений у него уже не осталось – перед ним именно самолёт-разведчик.
После этого он получил приказ на уничтожение. Времени на разборки уже не было – нарушитель мог вновь покинуть советское пространство. Лётчик выпустил две ракеты, вторая оказалась смертельной.
Позднее в Международной организации гражданской авиации (ИКАО) придут к выводу, что снижение скорости было вызвано началом набора высоты.
Советское руководство вчистую проиграло информационную кампанию, начавшуюся сразу после крушения Boeing. Хотя, казалось бы, правда была именно на стороне Москвы.
Первым делом власти решили скрыть факт инцидента. «Самолёт-нарушитель удалился в сторону Японского моря», - вот чем заканчивалось знаменитое заявление ТАСС.
Позднее была выбрана тактика, предложенная министром обороны СССР Дмитрием Устиновым, – всё отрицать. В итоге материалы о крушении – данные чёрных ящиков, переговоры между командными пунктами и другие - стали храниться под грифом секретно и были переданы ИКАО только Борисом Ельциным в 1993 году.
Такое необоснованно скрытное поведение, естественно, привело к появлению конспирологических теорий.
Альтернативных мнений по поводу случившихся существует множество – от вероятных до самых безумных. Например, исследователь Мишель Брюн уверяет, что на самом деле 1 сентября были сбиты за нарушение советского воздушного пространства как минимум девять самолётов, а южнокорейский Boeing был уничтожен южнее того места, где по официальной версии произошла катастрофа. Причём сбит американцами.
В подтверждение своих домыслов он отмечает, что обломки, в том числе американской ракеты, и фрагменты тел были найдены в районе прибрежного города Ниигата, а не острова Монерон, как ожидалось поисковиками. Попасть естественным путём туда они якобы не могли из-за отсутствия столь сильных течений в этом направлении.
Также есть мнение, что уничтожить Boeing 747 двумя ракетами (одна из которых, по некоторым данным, даже не попала в цель) невозможно. В пример приводят всё тот же южнокорейский Boeing 707, который в схожих обстоятельствах оказался всего лишь повреждён.
Существует также предположение, что в реальности из Анкориджа вылетел самолёт без пассажиров. Его пилот по заданию США должен был пролететь над советскими базами, чтобы американцы смогли проследить за работой их радиостанций. Аргументируется эта версия тем, что из пункта пересадки лайнер вылетел с задержкой, а на месте крушения не нашли ни тел, ни вещей – лишь мусор и фрагменты.
Пока что для того, чтобы ответить на все вопросы о катастрофе Boeing 747 над Сахалином, 38 лет не хватило. И, вероятно, не хватит и 70, если другие стороны – США, Япония и Южная Корея – со своей стороны не раскроют карты. Россия, хоть и с опозданием, но это уже сделала.
