Сложившаяся экономическая ситуация в стране вынуждает Россию и другие страны выстраивать новые модели поведения и взаимодействия между собой. О том, по какому сценарию сейчас движется РФ и ее ближайшие союзники, ФБА «Экономика сегодня» на полях VII Международного Невского форума рассказал член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв.
Сложившаяся экономическая ситуация в стране вынуждает Россию и другие страны выстраивать новые модели поведения и взаимодействия между собой. О том, по какому сценарию сейчас движется РФ и ее ближайшие союзники, ФБА «Экономика сегодня» на полях VII Международного Невского форума рассказал член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв.
— Александр Александрович, ранее Вы говорили, что кризис возникший в связи с санкциями, продлится полтора года. Изменился ли Ваш прогноз?
— Адаптация экономики как минимум продлится полтора года. В целом прогноз не изменился. Понятно, что любая экономическая система меняется. Скоро будет уже полтора года, как мы живем в новых условиях. Так или иначе бизнес, государство, да и мы, как простые люди, к этому приспосабливаемся. Это значит, что наиболее острые проблемы, связанные с тем, что мы, бизнес и отчасти государство, не понимали, что происходит, уходят на второй план. Поэтому вопрос, который перед нами всеми стоит: что теперь делать, собственно, для того, чтобы нормально жить дальше? Не бороться перманентно с тем, что у нас наступили проблемы с импортом, финансами или чем-то еще, а как в этих условиях нормально развиваться?
В этом смысле мы постепенно переходим к новой стадии, которая будет связана с, как говорит правительство, структурной перестройкой нашей экономики. Если говорить простым языком, то каждому из нас необходимо понять, как должно измениться наше поведение в этих новых условиях, в том числе и экономическое: куда девать избыточные доходы, как их сберегать, в какой форме они должны быть, как менять свое потребительское поведение с точки зрения спроса на товары длительного пользования, например, автомобили.
Потому что все это радикально изменилось как в товарном насыщении, так и по цене. Каждый из нас должен в этих условиях делать осознанный выбор, так или иначе оценивая то, куда движется экономика. Не только российская, а вся мировая. То есть это стадия такого перехода от ситуативной, как это говорится, политики, когда мы реагируем на всякие изменения, к чему-то более среднесрочному.
— Как Россия будет взаимодействовать с другими странами в условиях санкционного давления? Каким будет наш ответ на ограничения?
— Что касается экономических санкций, то с середины прошлого года есть консенсус по поводу того, что все, что можно, уже введено, а все остальное — гомеопатия. В остальном это какие-то действия, которые нужны только для того, чтобы в очередной раз СМИ сказали: «Введен 11, 12, 13, 28, 40 пакет». То есть все, что можно сделать экономическими инструментами, с нами уже сделали.
Понятно, что у нас реагирование за счет механизмов импортозамещения, за счет перестраивания моделей внешнеэкономических связей, за счет мер экономической политики. На самом деле, главная история состоит в том (и это позитивно), что и президент, и правительство, и большинство вменяемых экспертов говорят о том, что, конечно, мы себе не можем построить полную автаркию. Автаркия — это что? Замкнутая экономика, которая вообще ни с кем не взаимодействует. Она сама себя всем обеспечивает. Поэтому, когда мы говорим про импортозамещение, ни в коем случае не идет речь о том, что мы должны производить все. Мы должны все равно быть важной частью мировой экономики, потому что в современных условиях только включение в широкую систему международного разделения труда, когда мы участвуем в кооперационных связях, позволяет нам получить тот объем доходов, который необходим для нормальной жизни. За счет своей внутренней экономики мы можем функционировать некоторое время. В основном так и будет в ближайшие годы, но в целом нам нужно выходить на внешние рынки. Поэтому надо строить взаимоотношения с дружескими странами.
Мировая экономика сейчас устроена таким образом, что то, что развитые страны проделали с Россией, очень сильно повлияло на поведение крупнейших развивающихся экономик, к которым относятся Индонезия, Китай, Индия, страны Ближнего Востока. Потому что они все одномоментно поняли, что в тот нехороший момент, когда у них начнутся более серьезные трения с разными странами, против них могут быть применены такие же действия. И это не обязательно конфликт военного характера, просто экономические трения как сейчас происходит между Китаем и США.
Это означает, что дальнейшее накопление резервных валют в долларах, фунтах, не только для России стало токсичным, но и для них тоже, что радикально меняет весь мировой ландшафт. Главный вывод состоит в том, что санкции против России показали: в современной глобальной экономике санкционное давление не может быть полностью эффективным. Потому что раньше, когда Соединенные Штаты, Европейский Союз, Великобритания, Япония контролировали большую часть и финансовых, и торговых потоков, они их ограничивали, а сейчас, когда большую часть торговых потоков контролируют не они, ситуация уже более сложная.
В этой связи, конечно, наша задача выстроить такой контур взаимоотношений с этими странами, чтобы мы могли нормально развиваться. Главная проблема в том, что мы технологически отстаем. То есть у нас на пути не финансовые барьеры или какие-то другие. Главная преграда — это научно-технологическое отставание. И то, что мы (это и Китай, и Индия) тратим на исследования и разработки совместно, гораздо меньше общих трат США и ЕС. Это главное направление наших действий.
— Насколько дружественные страны в принципе готовы к взаимодействию, противостоянию и, возможно, каким-то таким же экономическим санкциям в свою сторону?
— Они вынуждены готовиться к этому. Одно из направлений подготовки — постепенный отказ от доллара, прежде всего, в активах, в резервах. Например, у Китая триллионные резервы. Куда им еще — полтора триллиона иметь в долларах? Потерять триллион лучше, чем потерять полтора триллиона.
Такая же история для Ближнего Востока. Потому что и Саудовская Аравия, и Объединенные Арабские Эмираты сталкиваются с давлением, которое идет по поводу, например, их позиции по поставкам нефти на мировой рынок. Они хотят быть более независимыми. Эти страны же быстро растут и их влияние на мировую экономику повышается, а с ними обращаются так, как будто они все еще составляют меньшую ее часть. Ясно, что это приводит к конфликту. И этот конфликт — естественная история. Если бы не было российской ситуации, он все равно так или иначе каким-то образом вышел наружу. Поэтому даже без относительно ситуации с Россией второй контур мировой экономики все равно будет создаваться.
Мы говорим, что главное направление трансформации мировой экономики — это регионализация, когда по миру будут возникать крупные центры силы. И вопрос в том, как они выстроят между собой отношения. Потому что раньше все было понятно. Например, глобализация, когда крупные развитые страны выносят производство в Третий мир - Азию, Индию. Вроде всем хорошо. Одни, которые выносят производство, получают доходы, другие — индустриализацию, рост доходов, повышение доли высокооплачиваемых работников. То есть не сказать, что это просто доение таких стран. Это была нормальная модель развития мировой экономики. Сейчас она подошла к естественному ограничению. Что придет на смену — ключевой вопрос, который обсуждается.
— Какие перспективы у членства России в БРИКС и ЕАЭС? Как мы будем взаимодействовать?
— БРИКС — это сообщество крупнейших развивающихся экономик. Как я сказал, у них в силу разных причин и обстоятельств возникает постепенно нарастающий конфликт с развитыми странами. Потому что они хотят иметь больше влияния на мировую экономику. И это подкрепляется не просто их желанием, а тем, что они и долю в мировой экономике имеют выше. Поэтому хотят принимать решения и влиять на что-то. Поэтому и другие страны изъявляют желание присоединиться к БРИКС. Например, Египет, Индонезия. Крупные развивающиеся экономики хотят действовать вместе, ибо так проще во всех аспектах – будь то торговые переговоры или климатическая политика. Это вещь, которая позволяет добиваться результата. Поэтому тут понятно, чего мы хотим.
Что касается ЕАЭС — это история уже наша, внутренняя. Я говорил, что наиболее реалистичным сценарием является регионализация. Когда будут возникать крупные центры силы. Это значит, что мировые потоки торговли тоже будут меняться. Нам с нашим объединением важно эту историю «оседлать» в том смысле, что часть этих взаимных потоков могут пойти через нас. Не в смысле транзита. Транзит — это копейки, это неинтересно. Интересно, чтобы мы стали одним из элементов кооперации с крупнейшими новыми центрами силы.
Понятно, что это будут Китай, Индонезия как быстрорастущая экономика, со временем — Индия и Африка. Туда мы можем входить. Но для этого нам нужно расширять промышленную и технологическую кооперацию. Больше, безусловно, тратить на исследования и разработки. Если мы это все сделаем, если у нас будет возможность монетизировать свой технологический потенциал, превращать его в реальные деньги, то есть когда вкладываем средства, получаем результат, этот результат используем для продвижения нашей экономики по всему миру, тогда это все будет работать. Наша задача — двигаться в этом направлении.
