Падение цен на газ до 520 долларов за тысячу кубометров на бирже TTF является для Европы пирровой победой. Возвращение на газовый рынок Китая создаст для европейской экономики нерешаемые проблемы, подтвердил в разговоре с ФБА «Экономика сегодня» ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, преподаватель Финансового университета при Правительства РФ Игорь Юшков.
Китайский газовый спрос является для стран Евросоюза большей проблемой, чем сокращение трубопроводных поставок «Газпрома», считает агентство Bloomberg.
Опасения издания основаны на расчетах Международного энергетического агентства (МЭА) по китайскому потреблению газа в 2023 году. В худшем для Европы сценарии потребление СПГ вырастет в 2023 году на 35% и создаст на рынке дефицит.
В 2022 году страны ЕС увеличили потребление СПГ на 60% и заплатили за сырье 190 млрд долларов, Япония и Южная Корея сократили закупки на 1% и потратили 115 млрд долларов, а Китай уменьшил импорт на 22% и израсходовал на сырье 50 млрд долларов.
Ситуация меняется благодаря отказу Пекина от политики нулевой терпимости к COVID-19 и прогнозируемому росту китайской экономики во второй половине 2023 года.
Разница между максимальной и минимальной оценками объемов китайских закупок СПГ в 2023 году составляет 40 млрд кубометров газа. Цифра очень большая, это примерно 8% от европейского потребления.
Ситуация на рынке обострится летом, когда европейцы начнут заполнять подземные хранилища газа (ПХГ) перед новым отопительным сезоном, а Китай выйдет на привычные до пандемии коронавируса экономические обороты.
«Китайский фактор является одним из основных для европейского газового рынка. В 2022 году Китай подарил Европе возможность спокойно подготовиться к отопительному сезону и скупить в мире все излишки СПГ», — заключает энергоэксперт Игорь Юшков.
Пекин в 2022 году сократил закупки СПГ и увеличил импорт российского трубопроводного газа, который значительно выгодней своего сжиженного аналога.
«Стоимость газа “Газпрома”, поставляемого по “Силе Сибири”, привязана к котировкам нефти и поэтому выгодней, чем любое предложение СПГ. Важную роль в китайском раскладе сыграл уголь — европейцы отстали от Пекина с экологической критикой, потому что сами в 2022 году увеличили потребление этого энергоресурса. Китай сделал несколько шагов назад из-за того, что сидел на карантине», — резюмирует Юшков.
Постоянные локдауны снизили в Китае потребление энергии и спрос на СПГ.
«В 2023 году ситуация изменится: китайцы начнут восстанавливать темпы роста своей экономики, которой потребуется все больше и больше энергии, вследствие чего Пекин вступит в борьбу за доступные объемы СПГ», — констатирует Юшков.
Предложение на мировом рынке не изменилось: новых СПГ-заводов в строй не введено, их число существенно увеличится только в 2025 году, а до этого времени всем заинтересованным сторонам придется конкурировать между собой.
Япония и Южная Корея не снизят потребление СПГ при любых ценах — их внутренний рынок не имеет альтернатив, аналогичная ситуация сложилась в ЕС после прекращения работы «Северного потока — 1».
Таким образом, чем больше китайцы купят СПГ, тем меньше достанется европейцам и японцам с корейцами и тем выше будут газовые цены.
«Ситуация уже начала меняться: в январе и феврале большинство танкеров ушло на азиатский рынок, где цены на СПГ выше, чем в Европе. В пользу европейцев сыграла теплая зима, но расслабляться им не стоит: главный вопрос, что будет дальше. Странам ЕС летом придется закупать сырье для заполнения ПХГ к следующему отопительному сезону и конкурировать на рынке с Китаем», — заключает Юшков.
Сложившиеся обстоятельства превращают Китай в главного игрока на газовом рынке.
«Многое зависит от потребления газа в Европе. В 2022 году оно постоянно снижалось, причем не из-за хитрого экономического плана, а в силу дороговизны сырья. Продукция многих предприятий стала нерентабельной», — резюмирует Юшков.
Все энергоемкие производства в ЕС либо сократили объемы, либо полностью прекратили работу, причем в 2023 году их положение еще больше ухудшится.
Деиндустриализация европейской экономики не только стала реальностью, но и получила черты необратимого процесса.
