А вот вам история не о судьбе, а о семье, труде и «Коксохиммонтаже».
Было у отца не три, а четыре сына, потому что у природы не три, а четыре времени года. И как времена года, были сыновья очень разные, а потому росли, шумели, спорили, ссорились, да плечами толкались. Работящими выросли, но ершистыми, крепкими, да задиристыми. Как ни воспитывал их отец, как ни мирил, а все четырем орлам в одном гнезде тесно, крылья в полную силу расправить не получается. И разлетелись они в одно прекрасное утро из родного города по российским просторам, чтобы найти себе занятие по душе и ношу по плечу.
Старший уехал на Дальний Восток. Тот, что помладше, в Господин Великий Новгород, тот, что еще младше, в новоуренгойскую тундру, а совсем меньшой брат - к Черному морю. Проводил отец каждого, да и подумал – пусть по стране побродят, чужих щей похлебают, на чужой соломе поспят. Но была у него мысль, через три года собрать всех в родном доме и как следует Новый год отпраздновать, а до той поры не беспокоить сыновей расспросами.
Наконец, наступил суровый декабрь, написал отец каждому сыну – и от каждого пришел бодрый ответ, все согласились съехаться и отпраздновать. И вот уже стоит 31 декабря посреди комнаты богатый стол, сидят вкруг него пятеро мужчин, ведут неспешные семейные разговоры, но вдруг отец прерывает эту неспешность:
– Пришла пора отчитаться, – говорит он, сдвигая брови, – настало время поведать: как трудились, кем стали, да чем стране помогли?
Морская вода
Сразу подхватил его мысль сын старший и напористо начал:
– Нефть – это черная кровь земли, и раз уж я дальневосточный строитель-нефтяник, то занимаюсь не ландшафтным дизайном, а нефтяными сооружениями и конструкциями. И вот что со мной прошлым ноябрем приключилось. Было у нас под самую зиму гидравлическое испытание вертикальных нефтяных резервуаров. Объем каждого аж в 100 000 кубов! А таких резервуаров-стотысячников на всю страну 14 едва наберется. Очень уж мало кто умеет их строить, а не в Китаях покупать. 28 Морская вода На улице минус 30, а сроки поджимают. А как испытывать? Водой, конечно. А какая вода в минус 30? Не было еще ни у кого в мире испытаний в такую погоду. Но здесь мы подумали, а что, если забрать у моря солёную воду, которая практически не замерзает, чуть подогреть её и подать на высоту 60 метров. Сказано-сделано! Заполнили оба резервуара и завершили все испытания за полтора установленных месяца! Холодно было и от морской воды солоновато, но всё сдали в срок.
– Ловок ты, сын, и все твои нефтяники, – подивился отец.
Чертежи и стройка
Настала очередь второго брата выкладывать свою историю.
– Вот ты, брат, резервуары испытывал, а я сейчас в Великом Новгороде химический агрегат небывалой мощности возвожу. Не нефть хранить будем, а 700 000 тонн аммиака производить! В год, конечно, не в пятилетку. Аммиак хоть и не «кровь земли», но без него овощ не вырастет, клумба не запестрит цветами, плодовое дерево захиреет. Вредителей он отгоняет, тлю убивает, побеги от прочей нечисти защищает.
А штука в том, что строили мы всю эту громаду практически одновременно с проектировщиками. Они проектировали, а мы тут же к строительству приступали. Они линию начертят, а мы уже сварной шов делаем, они квадрат нарисуют, а мы сразу стену возводим, они цилиндры изобразят, а мы, вот вам, пожалуйста, трубы варим и меж собой соединяем. Вот так поэтапно и сотрудничали: утром в чертеже – а к вечеру в монтаже. И сделали дело!
– Ловок ты сынок со своими проектировщиками, ловок, – одобрительно улыбнулся отец, и бокалы вновь зазвенели.
Минус шестьдесят четыре
И встал тут третий брат и вроде бы невпопад говорит:
– Шестьдесят четыре!
– Зарплата у тебя шестьдесят четыре? – не поняли братья.
– Зарплата у меня больше, а я хочу рассказать про минус 64 градуса по Цельсию. Я бригадир над монтажниками, и работаем мы не в душных тропиках, а в безбрежной неотапливаемой тундре. Нет в ней батарей парового отопления на множество верст, а нам газовщики поручили резервуары для сжиженного газа монтировать. Двое суток добирались к месту строительства, 300 км от Нового Уренгоя, и не по шоссе, а по зимнику. Первыми прибыли на стройплощадку, на которой ничего до нас и не было. Вот тут-то и опустилась температура до минус шестидесяти четырех, а работать надо. Мимо нас местные ханты и манси на своих оленях проезжают, дивятся, в меха кутаются, но у нас тоже со спецодеждой порядок. Не мерзнем и дело делаем, а мороз не падает, тундра вымерзает.
И начали мы замечать, что к нам на стройку стала собираться местная живность. Песцы бродят, словно собаки, об ноги трутся, у огнедышащей спецтехники греются. За ними дикие олени подтянулись, полярные лисы и тушканчики, но по-настоящему мы насторожились, когда пришло семейство белых медведей и потребовало ведро кипятка для согрева. Кипяток не спирт, выдали им три ведерка. Медведи напились тепленького, и главный из них меня задушевно обнял огромными лапами…
Засмеялась громовым смехом вся семья над таким рассказом, а отец и говори:
– Ну и здоров ты брехать, сынуля. Вот тебе за вранье мой родительский подзатыльник. Но главное, что умеешь работать и бодрость духа сохранять даже при сильном морозе. И за это тебе мое крепкое рукопожатие...
Нежданный подарок
А только он рассказ закончил, как снова старший брат поднялся:
– Ну, теперь, батя, и твоя очередь нам поведать, чем в строительном еле ты занимался?
Задумался отец, заулыбался по-доброму и говорит:
– Я, дети мои, всю жизнь в «Тресте Коксохиммонтаж» трудился, где только не побывал за полсотни лет, что только не возводил, а запомнилась мне передвижка тепляка на строительстве коксовой батареи в Череповце. Давным-давно тепляки двигали, а потом разучились. И вот мы разработали проект и двинули в 1100 тонн аж на 120 метров, полегоньку, осторожненько, всего-то по 60 см за один заход. Да так слаженно и легко получилось, как я сейчас пальцем вот эту вазочку с крабовым салатом двигаю.
– Тогда получи от нас главный новогодний подарок, батяня, – снова заулыбались братья. – По поручению руководства раскрываем мы главный секрет памятника. Вылеплен он по твоей фотографии, обнаруженной в архивах! И пусть скульптор слегка преобразил черты, но по сути – это ты, батя! Любуйся теперь на себя и знай, что через твой облик о всех коксохиммонтажниках страна помнить будет.
Охнул отец и опустился на стул, не осушив бокал… посидел с минуту ошарашенный новостью, а потом встал, улыбнулся и пошел обнимать своих трудовых сыновей. Грохнули куранты, как гремит чугун, выплавленный в доменных печах, и начался новый крепкий коксохиммонтажный год!
