Горловое пение, традиционные музыкальные инструменты, камлание... Ахол сжатый этнографический путеводитель по Хакасии. Обо всем перечисленном, и не только, рассказал композитор и исполнитель главной роли, музыкант Олег ЧЕБОДАЕВ.
культура: В основе «Ахола» — конкретная легенда или авторская интерпретация фольклора?
Чебодаев: Здесь объединены несколько сказаний. Драматург Илья Топоев написал пьесу специально для нашей постановки, скомпилировав мифы. Один из них — о певице, объявившей на айтысе, музыкальном состязании, что выйдет замуж за любого, кто превзойдет ее в искусстве пения. В итоге приходится красавице стать женой старика... Вторая легенда — о хайджи или сказителе Ахоле. В принципе, искусство сказительства — огромный пласт в культуре хакасов. У нас более двухсот героических сказаний, каждое из них могло исполняться три дня.
культура: Спектакль стремится показать мировоззрение хакасов. Насколько это живо вне сцены?
Чебодаев: Нам приходилось ездить по многим тюркским странам. Большинство из них утратили исконную культуру — ислам вытеснил. А мы небольшой народ, но свое сохранили. У нас с малых лет приобщаются к традиционной эстетике. Все эти нюансы — в одежде, движении... Взять то же жилище — к нам приезжают люди, говорят, что прекрасно знают хакасскую культуру и вот сейчас построят настоящую юрту. В результате получается избушка какая-то... Они просто не видят разницы, мировоззрение другое. У нас же многое передается из поколения в поколение. У хакасов, например, нет понятия эха. Считается, духи подпевают. Горы тут — священное место, крикнешь — потусторонние силы отзовутся. Я во все это верю. Когда прихожу в театр, «кормлю» местных духов молоком и хлебом — прошу, чтобы разрешили и помогли нам выступить. И они подпевают во время представления — тогда мы звучим совсем по-другому. Это же элементарный этикет — если я к вам в гости приду, прежде чем что-то сделать, попрошу у вас позволения... Такое правило сохраняется и вне социума — например, на природе. Потому что ты и там не один. У нас все живое — огонь, камни.
культура: В спектакле вы используете технику горлового пения. Когда-то ею владели только мужчины. Запрет для женщин сохраняется?
Чебодаев: Понемногу они ее осваивают, но это по-прежнему остается прерогативой мужчин. У нас есть и обряды, в которых женщины не участвуют. Не потому, что они ниже «рангом» — просто мы их оберегаем во время разговора с потусторонним миром.
культура: Горловое пение — такой же разговор?
Чебодаев: Конечно. Вообще считается: когда сказитель исполняет, он в первую очередь поет духам и только потом — людям. Другой мир его внимательно слушает. Это не простое пение, а своеобразное возведение мостов между двумя мирами. Хайджи — как проводник или провидец. Невозможно в обычном состоянии сказывать три дня — через два часа такого напряжения нормальный человек свалится с ног. Да и текст не запомнить. Поэтому сказитель находится в трансе. Он рассказывает то, что видит. Для него персонажи — живые существа. Отсюда традиция — нельзя героя во время повествования оставлять на полпути. Если сказитель прерывается на ночь, он должен «уложить» спать «подопечного». А на второй день «разбудить» и снова отправить в путь.
культура: Такие сказители еще остались?
Чебодаев: Сегодня хайджи есть, но не такого уровня. По три дня уже никто не сказывает. Хотя в транс по-прежнему входят — без этого нет сказительства. У нас вообще многое связано с потусторонним миром. Я, например, хомыс — хакасский народный инструмент — во сне «получил» у горных духов. Приснилось, будто сижу на коне, а они мне его протягивают. Беру и не понимаю, как играть — просто деревяшка. Мне говорят: «Смотри внимательно!» Пригляделся — а там ветер белой ниткой вместо струн проходит. Ударил по ним — звук как у электрогитары. Проснулся, рассказал друзьям, а они мне: «Ну, теперь должен на нем играть». Когда взял его в руки — уже наяву — знающие люди сказали: «Ты как будто с ним родился».
культура: В «Ахоле» показано и камлание шамана. Настоящие колдуны остались в Хакасии? Или только «ряженые»?
Чебодаев: Вы имеете в виду шоуменов? Мы их в шутку «аллилуйя» называем (смеется). На самом деле очень сложно отличить настоящего от фальшивого. Я знаю тех, кто занимается камланием как бизнесом, но при этом кое-что умеет. Шаманизм — лишь одно из составляющих нашего мировоззрения, в первую очередь это общение с духами. Причем шаман может и не владеть особыми знаниями. Например, я встречал женщину, которая в сорок лет слегла с «шаманской» болезнью. Рассказывала, как пришли к ней какие-то люди, стали бить. Выгнали из больницы, сказали, какие травы пить. Вот и выздоровела. Теперь других лечит. Она тогда и не знала, что эти «люди» — духи были. Опять же, они заставили одного уважаемого хакасского скульптора заняться горловым пением. В горы уводили. В общем, в конце концов согласился. Теперь он великолепный исполнитель, руководитель ансамбля. Думаю, культура сама выбирает проводников. И вовсе не мы ее сохраняем, а она — сама себя. Это живая структура, которая находит тех, кто помогает ей существовать в человеческом мире.
