Книга с таким названием и подзаголовком «Материалы к жизнеописанию Александра Дмитриевича Самарина (1868–1932)» вышла на днях из печати в издательстве Костромской митрополии. Авторы-составители — Сергей Чернышев и протоиерей Дмитрий Сазонов.
Один из создателей книги — доктор геолого-минералогических наук, родной внук героя и внучатый племянник знаменитого славянофила Юрия Самарина Сергей Николаевич Чернышев — рассказал «Культуре» о малоизвестных эпизодах, связанных с ролью его деда в организации Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 годов, и последующих событиях.
— Мой дед — московский губернский предводитель дворянства, а позже и Совета объединенного дворянства, до революции по настойчивой просьбе Николая II занимал короткое время пост обер-прокурора Синода. Как видно из его дословной передачи беседы c государем (она опубликована в нашей книге), он очень неохотно согласился на эту должность, представив свои возражения, из которых главными были несогласие с влиянием на царскую семью Григория Распутина, неприятие государственно-синодального управления Церковью и желание возродить древнее патриаршество. На последнее царь ответил, что он искренне желает того же, предложив постепенно вести дело к Поместному Собору, который и изберет патриарха.
После февральского переворота, в подготовке которого он, как убежденный непартийный монархист, не принимал никакого участия, Самарин полностью отдался церковным делам. Деда избрали председателем Московского епархиального собрания, и в июне 1917-го он стал кандидатом на выборах митрополита Московского и Коломенского — невиданный в истории Русской церкви пример выдвижения мирянина на такой пост! Другим претендентом был архиепископ Литовский и Виленский Тихон (Беллавин) — будущий патриарх: оба получили равное число голосов, но во втором туре победил Тихон. Семья Александра Дмитриевича, к слову сказать, была счастлива таким исходом.
Дед потом участвовал в подготовке и самого Всероссийского Поместного Собора, будучи товарищем председателя Собора. И вновь тремя голосами был выдвинут кандидатом — уже в патриархи. Позже было решено избирать только из лиц духовного звания. Это говорит о высочайшей степени уважения, в том числе в церковных кругах, к Александру Дмитриевичу. Он был вдовцом, знал службу, как регент церковного хора, и мог, в случае избрания, быстро пройти обряд пострижения в монахи.
Даже либералы, к которым он относился отрицательно, отдавали ему дань. Вождь кадетов Милюков в своих воспоминаниях пишет, что Самарин был настолько честным человеком, что не смог бы долго участвовать в работе Совета министров — ни царского, ни Временного правительства.
После захвата власти большевиками, уже по первым действиям новой власти дед понял, что договариваться с ними бесполезно, но и силовой путь противодействия не считал правильным. Его участие в создании (в январе 1918-го) и деятельности Совета объединенных приходов он сам считал вершиной своего служения России. Вместе с соратником Николаем Дмитриевичем Кузнецовым он с ежедневным риском для жизни защищал Церковь и верующих от богоборческой политики властей. Не раз арестовывался. Один раз был выпущен по личному указанию Дзержинского. В другой раз — приговорили к расстрелу, который заменили бессрочным заключением «до полной победы мировой революции». А потом сократили до двух с половиной лет.
Он участвовал в создании музея и сохранении тем самым для потомков Абрамцево — родовой усадьбы его вдовы, моей бабушки — Веры Саввишны Мамонтовой — той самой «Девочки с персиками» на картине Валентина Серова и «Аленушки» Виктора Васнецова. Уже на склоне жизни деда сослали в Якутск, откуда он вернулся в Кострому, где и скончался своей смертью в день собственного рождения. Самарин не переставал до конца жизни регентствовать в храмах и не скрывал монархических убеждений.
Фото на анонсе: kostromamitropolia.ru
