Мама рассказывала: когда она поступала на архитектурный факультет Одесского инженерно-строительного института, на экзамене какая-то девка из села пририсовывала гипсовой Венере ресницы и обратилась к преподавателю на украинском языке. После такой пещерной выходки — присутствующие замерли в недоумении — он выгнал ее из аудитории, а потом медсестра капала ему что-то «от сердца». «Да это же стыдно в конце концов!», — негодовал профессор (хорошо, что он не дожил до Дюка в вышиванке). А студенты, будущие архитекторы, прошедшие ранее кто художественную школу, кто художественно-графический факультет пединститута, профессиональные чертежники, поступающие не в первый раз, годами занимаясь с репетиторами — еще бы, такое сложное и ответственное направление! — удивлялись: «Как можно — вот так, прямо из коровника?!».
Конечно, девка не поступила тогда — язык науки это не «га» и «гы». И только курсе на пятом мама заметила ее среди студентов — она говорила по-русски так, что гай гудел! И даже сменила кеды как у Никулина на туфли с платформой, слегка становясь похожей на человека. Наряжала ли она при этом статую Давида в трусы, история умалчивает. Обычно, из-за бесталанности такие редкие экземпляры попадали потом в чиновники — когда творить не дано, всегда руководить тянет. Так вот все, что пришло на Украину с развалом Союза — это месть не поступивших (или поступивших через унижение и позор) во всех областях стране, системе и людям, вытянувшим их из навоза, пытаясь поднять на свой уровень.
