В романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» имя Афрания носит начальник тайной стражи прокуратора Иудеи Понтия Пилата, поэтому не исключается, что он вполне мог быть внуком (или правнуком) Луция Афрания – древнеримского писателя комедий, который родился около 150 года … Читать далее
В романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» имя Афрания носит начальник тайной стражи прокуратора Иудеи Понтия Пилата, поэтому не исключается, что он вполне мог быть внуком (или правнуком) Луция Афрания – древнеримского писателя комедий, который родился около 150 года до н. э., и не исключено, что внук (или правнук) писателя-комедианта, мог вполне участвовать в «божественной комедии», связанной с воскресением Иисуса Христа.
Константин Коханов: Как иудейская пасха, закончилась возникновением христианства, и чья в том «заслуга».
Опять пришёл, опять не вовремя,
Евреи снова не поймут,
Что их донос, известным органам,
Они же мне, передадут.
Опять сижу у прокуратора,
Донос, читаю на себя:
Зачем Иуду-провокатора,
Я бил ногами без суда.
Ну, что же взять с меня Афрания,
Комедианта всех времён,
Каких там прав, ещё попрание,
Когда, кто прав, не разберём.
Воскрес «Распятый», чьи старания?
Смешно писать, об этом, в Рим,
Мессию ждут, поднять восстание,
А мы «о чуде» говорим:
Где сняв с креста, пророка спрятали,
Зачем искать, когда воскрес?
В еврейском храме настоятелям,
Он стал мерещиться с небес.
Иуду всё-таки зарезали,
Никто убийцам не мешал,
Им совершить, своё возмездие,
Признался я, что оплошал.
Расстроил этим прокуратора,
Остался Левий не причём,
Донос отправлен императору,
«Как был» с еврейским сургучом.
Первосвященник пусть надеется,
Что прокуратора сместят,
Но легион, куда он денется,
И пять других здесь разместят.
А Палестину, ещё вытопчет,
И наш четвертый легион:
Один воскрес, его вычтете,
Зачем мне мёртвых «миллион».
Ну, что же взять, с меня Афрания,
Комедианта всех времён:
«Каких там прав, ещё попрание,
Когда, кто прав, не разберём».
Мессию ждут, восстать готовятся,
Чтоб посягнуть, на Рима власть,
Но Храм снесут, он не отстроится,
Не только Рим, и Бог не даст.
Века пройдут, евреи съедутся,
Им в Палестине «повезёт»,
Одни остаться, в ней надеются,
Не зная, что произойдёт:
У Бога нет народов избранных,
За счёт чужих, в раю не жить,
Там места нет, потомкам изгнанных,
Из рода Каина, кто «жид».
Не верит кто, пусть вспомнит прошлое,
За что Пилата не простят,
Кого прощал, народ на площади,
И сам решал, кого распять?
Осудит кто, теперь Афрания,
Комедианта всех времён,
Что всё решал, за всех заранее,
И не причём, был «игемон».
Не тронул всё-таки «апостолов»,
Пергамент им не пожалел,
Как будто знал, кто будет после них,
Искать, «что истина», уже.
«Краткая библейская история»
Людям Бог дал Скрижали,
Моисей Их разбил,
Что Они выражали,
Очень скоро забыл.
А потом, будто вспомнил,
Первый в мире делец,
Что наступит всем полный,
Страшный вскоре конец.
Испугались евреи,
И в пустыню ушли,
Сорок лет жопы грели,
Для спасенья души.
А вокруг как-то люди,
Обходились без них,
И Тельцам хоть молились,
Но на землях своих.
А евреи остались,
Как бы все в стороне,
А потом размечтались,
В раз о райской стране.
Потеснили народы,
Свой построили храм,
И без войн дальше годы,
Стали редкими там.
И пороли их греки,
Да и римлян их сёк,
Но Мессия их некий,
Не сошёл с неба в срок.
И не сходит поныне,
Освятить, чтоб порок:
Манны с неба в пустыне,
Заготовленной впрок.
Людям Бог дал скрижали,
Моисей Их разбил,
А они выражали,
Как всех нас Он любил:
I. Что одной люди расы;
II. Нет любимых святынь;
III. Не о теле раскрасе,
Суть общения с Ним.
Верят жизни Основа,
С Богом «Ветхий Завет»,
Но от Бога в Нём «Слово»,
Только «Будет» и «Свет».
2007
Остальное рассказы,
Много в них небылиц:
Кто Христос, знают разве,
И его знавших лиц.
Было всё при Пилате,
Лишь в каком-то году,
И Христа, кто-то схватит
В Гефсиманском саду:
Где смущал иудеев,
Самозваный пророк,
Их в Мессию не верить,
И отец его Бог,
Что к нему вознесётся,
Пострадав за людей…
И что вскоре найдётся,
Его выдать злодей.
Кем был схвачен Христос?
Ясно – стражей их храма,
Приказал кто, – вопрос,
Чья разыграна драма?
Кем опознан пророк,
Лишь Иудой, известно,
Получил кошелёк,
Там же сразу на месте.
Он за сребников тридцать,
Страже выдал пророка,
Чтоб потом удавиться,
Там с распоротым боком.
Говорят, что Пилат,
Отомстил за Пророка,
Был хотя он распят
Им, – не выступил против.
Утвердил приговор
Сам, синедриона,
Лишь, вступая с ним в спор,
Даже пальцем не тронув.
Этим был оскорблён,
И унижен «жидами»,
Был Иуда казнён,
И других казней ждали.
И «Первосвященник»,
Всё понял без слов,
Козлом отпущенья,
Сам стать был готов.
Христа на Голгофе,
Тогда не убили,
Толпу разогнали,
И там «воскресили»:
Три дня от побоев,
«Стирали следы,
Но разве все скроешь,
Но стали бледны.
Ещё сорок дней,
Проповедовал всюду,
Пророк вновь везде,
Обещал счастье людям.
А после вознёсся,
Как все говорят,
Сказав, что вернётся,
Зачем ему врать.
В синедрионе,
От злобы тряслись,
Что кто-то, их кроме,
Мог ересь нести.
Просить разобраться,
Хотели Пилата,
Но только Пилат,
Смог «так руки умыть»,
И вытереть их,
Так сумел «постараться»,
Что вместе с Христом,
До сих пор не забыт.
2024
