В результате теракта в «Крокус Сити Холле» 22 марта погибли 139 человек, еще 121 человек пострадал. Среди них оказалась петербурженка Анастасия Гуляева, которая учится и работает в Москве. Сейчас она находится в больнице с отравлением угарным газом и ожогом дыхательных путей.
«Бумага» поговорила с Анастасией Гуляевой о том, как она спаслась из горящего здания и что она чувствует после произошедшего.
— Я пришла в «Крокус Сити Холл» примерно к 19:45. Сначала я посмотрела сувениры, оставила в гардеробе верхнюю одежду, а потом поднялась к своему месту на третий этаж. Потом я решила сходить в буфет и взять выпить. Около 19:58 начался шум.
Сначала были слышны хлопки и все подумали, что началось шоу. Но очень быстро стало понятно, что это стрельба.
Люди начали выбегать из зала. Я вместе с группой людей побежала к одному из эвакуационных выходов. Но там нас развернули и все побежали к другому выходу. Рядом с ним был гардероб и некоторые начали перепрыгивать через перегородку, чтобы спрятаться там. Мне было тяжело перепрыгнуть и я подумала, что оставаться в здании не лучшая идея.
Я и еще несколько человек побежали на второй этаж. Там я поняла, что уже теряю адекватное восприятие действительности. Я спрашивала окружающих, куда они пойдут, но никто ничего не понимал. Все были в панике.
Потом я случайно увидела сотрудницу «Крокуса» и решила быть рядом с ней, потому что она знала, как устроено здание. Женщина повела нас к черному ходу. По пути я видела трупы. Среди них было тело расстрелянной совсем молодой девушки. Мне повезло, что со мной бежали сотрудники «Крокуса», потому что они оттаскивали трупы в стороны.
По черному ходу мы начали спускаться на парковку. В этот момент началось задымление. Дыма становилось всё больше и больше. Когда появилась копоть, выключился свет и мы оказались в полной темноте. Я включила фонарик на телефоне, но он плохо светил через дым.
С нами бежали двое рабочих «Крокуса». Они выломали дверь на парковку и благодаря ним мы выжили. Было примерно 20:30, то есть мой ад длился 32 минуты. Это мало по сравнению с остальными, мне очень повезло.
В это время уже начала гореть крыша здания. Где-то были пожарные. Рядом со мной стоял человек и очень сильно ругался из-за того, что территорию «Крокуса» не оцепили. Даже через час после начала теракта я смогла вызвать такси к концертному залу и спокойно уехать.
— После теракта я поехала домой. Но там я почувствовала, что у меня какое-то рассеянное сознание, а также сильно болит горло и ужасный кашель. Я вызвала скорую и меня отвезли в больницу имени Иноземцева.
В машине скорой помощи я сказала, что больше часа провела на улице без верхней одежды. Врачи удивились, почему я выбежала из здания в одной футболке. Люди не сразу поняли, насколько серьезная трагедия произошла.
Я думала, что меня отпустят после осмотра, но меня оставили в больнице на три дня. Врачи сказали, что у меня было отравление угарным газом и ожог верхних дыхательных путей.
В субботу ко мне и остальным пострадавшим приходил следователь. Я рассказала, что со мной было во время теракта. Также я спросила, есть ли у следствия контакты сотрудников «Крокуса», которые вывели меня и остальных из здания на парковку. Я считаю, что они настоящие герои, я хотела поблагодарить их. Но следователь сказал, что он ничего не знает о тех мужчинах.
— Вся ситуация после теракта — огромная волна ксенофобии. Над задержанным устроили расправу, в соцсетях люди начали рассказывать, как отменяют заказы такси, если видят, что к ним едет водитель с нерусской внешностью. Люди стали такими озлобленными.
При этом рабочие, которые спасли меня во время теракта, тоже были мигрантами. Они выломали дверь, хотя вокруг был дым. Им было нечем дышать.
Водитель такси, который не побоялся ехать за мной к «Крокусу», тоже был мигрантом. По пути он предлагал мне воду и другую помощь, поддерживал меня. «Яндекс.Такси» вернул мне деньги за ту поездку, но водителю, кажется, ничего не достанется.
Мигранты из Центральной Азии очень помогли мне и другим людям во время и после теракта. Теперь они еще меньше защищены от жестокости.
Сейчас у меня нет страха находиться в людных местах. Скоро я снова поеду на работу на общественном транспорте. На самой работе я тоже буду с людьми. Я планирую вести тот же образ жизни, который я и вела. Это была акция устрашения. Ее организаторы хотят вселить в людей страх, беспомощность и озлобленность. Они хотят отдалить людей друг от друга. Это неправильно.
Что еще почитать:
