— В этом году многие летние фестивали отменили, но La Clé des Portes состоялся в объявленное время. Как вам это удалось?
— Мы все, я и мой муж Артур Ансель, как артистические директоры, и наши друзья, еще одна супружеская пара, — мы делаем фестиваль как квартет и очень боялись, что нас отменят. Но для себя решили, что будем делать все, чтобы фестиваль получился, сократим количество публики, если понадобится, потому что мы не можем отменить такой фестиваль. Тема в этом году очень важная, и перенести ее на год нельзя.
Мы шли до конца, и в результате все получилось. Есть разные зоны — зеленая, красная, — мы оказались в зеленой зоне, и нам не запретили проводить фестиваль. Плюс ко всему он маленький, по количеству публики мы не входили в группу риска, поэтому нам позволили жить. Самое главное, мы не ожидали такого наплыва публики, приехали даже люди из других стран, из Голландии, Бельгии, Англии, несмотря на такой тяжелый период. Мы очень довольны результатом.
— Смогли ли приехать российские музыканты?
— Нет, и это, конечно, ужасная потеря. Изначально было понятно, что они не приедут, поэтому мне пришлось поменять программу двух концертов, я решила, что русские музыканты должны обязательно присутствовать — те, кто живет здесь и были либо друзьями моего отца, либо его учениками. Так что первый концерт получился сборный, не квартетная, но камерная музыка.
Наше сотрудничество с радио «Орфей» и российским Министерством культуры в этом году тоже не получилось, они должны были привезти к нам своих музыкантов, но это оказалось невозможно.
— Как в программу фестиваля попал цыганский джаз?
— Мне хотелось показать все грани личности моего отца. Он был невероятный трудоголик, трепетно относился к своему делу, обожал своих учеников, был великим педагогом, не стесняюсь это сказать, но, кроме того, любил похулиганить. Я придумала такую штуку, которая бы ему точно понравилась. Мы пригласили изумительных и очень известных здесь джазистов, и они играли джаз-мануш, цыганский джаз. Папа обожал джаз вообще, привозил джазовые пластинки в те времена, когда их было трудно достать, знал всех великих джазистов и с некоторыми был знаком лично. Цыган он тоже обожал, в последний вечер фестиваля я рассказала, как в 60-е годы, когда я была совсем маленькая, он приезжал в Париж и, когда выдавался свободный вечер, ходил в русский ресторан «Балалайка», которого больше не существует, чтобы послушать цыганский джаз. Иногда по его просьбе ресторан закрывали, чтобы он мог послушать джаз со своими друзьями.
Если говорить серьезно, то вся семья принимала участие в фестивале: обычно я этого не делаю, но в год 95-летия папы это было оправданно. Моя дочь Маша, которая написала книгу о своем дедушке на французском языке (книга вышла лет пять назад и получила массу призов), сделала уникальную выставку. Премьера состоялась у нас на фестивале, но ее уже хотят забрать и в Амстердам, и в Париж, и в России она тоже побывает, я надеюсь. Выставка из личных архивов, посвященная не только моему отцу, но и вообще всей эпохе советской музыки, с письмами Шостаковича, Рихтера, Хачатуряна, массой интереснейших материалов, редких записей, видеофильмов.
Мой сын Дмитрий Берлинский, виолончелист, сыграл сонаты Рахманинова и Шостаковича, которые исполнял его дед. Отец моего мужа Артура, французский актер и режиссер, каждый вечер читал тексты из той самой книги, и таким образом публика как бы совершала путешествие в жизнь моего отца. Мы пытались все соединить, чтобы концерты были связаны одной нитью. Они назывались по имени городов, которые были важны в жизни папы: Иркутск, Москва, Париж, Олдборо в Англии.
Приехали два потрясающих квартета, Quatuor Van Kuijk и Danel Quartet, я думаю, что папа был бы очень этому рад. Я хотела показать, что кроме нашей замечательной русской школы есть еще и талантливые музыканты в Европе. Danel Quartet — это один из ведущих квартетов в мире, и два его участника были учениками моего отца.
— В биографии Валентина Берлинского есть удивительный эпизод: он играл и на похоронах Сталина, и на похоронах Прокофьева, которые состоялись в тот же день.
— Он часто об этом вспоминал и рассказывал, что его, как и других музыкантов, практически под винтовкой отправили в Кремль, на похороны Сталина. В этот же день хоронили Прокофьева, и они долго мучились, не знали, как им добраться на панихиду. Гроб Прокофьева стоял в Союзе композиторов, который находился, если не ошибаюсь, на Миусской улице, и они боялись, что не смогут туда попасть. Как-то они выбрались из Кремля и дворами, с инструментами, добежали туда, вокруг были толпы людей, все шли в сторону Кремля, а отец с «бородинцами» пробивались против течения. Им это удалось, они успели и сыграли на панихиде по Прокофьеву, где было всего несколько человек.
— Вы как-то сказали — в России, в Москве вам мешало то, что вы дочь Валентина Берлинского, и, только уехав во Францию, вы почувствовали себя свободной.
— Я уже почти тридцать лет живу во Франции, так что это давняя история. Да, вначале было именно так. С одной стороны, мне, конечно, повезло: благодаря тому, что я была папиной дочкой, я смогла познакомиться, общаться и играть с потрясающими людьми, начиная с Рихтера. Мне довелось знать самого Шостаковича. Можно назвать всю известную нам плеяду музыкантов — и все они бывали в нашем доме.
С другой стороны, мне это очень мешало, как и многим детям известных родителей. Когда я уехала, мне стало проще, я начала жить своей жизнью и построила многие вещи заново, даже играть стала немножко по-другому. Теперь я счастлива, что могу вернуться к истокам. Я написала книгу, которая вышла год назад, и это еще не оконченный труд, будет второй том.
Мне удалось придумать много проектов, я сделала несколько музыкальных фестивалей во Франции, а сейчас мы с Артуром готовим новый.
Осенью, 1 октября открывается первый во Франции фестиваль, посвященный фортепианным дуэтам, то есть двум роялям и четырехручным ансамблям. К сожалению, русские музыканты не смогут в этом году приехать. Тем не менее фестиваль будет — бомба, он называется Piano Piano Rungis International Festival. Его очень ждут, его будет сопровождать Национальный оркестр Франции, так что масштаб будет совсем другой, чем у нашего La Clé des Portes.
Я делаю много новых проектов и очень рада, что живу своей собственной жизнью, но при этом я, конечно, не случайно посвятила в этом году наш фестиваль папе. Потому что без его внутренней поддержки ничего бы не получилось.
— Новый фестиваль вы открываете в маленьком городке Ранжис под Парижем. Чем он замечателен?
— Все очень просто: мы с Артуром живем в этом городке. И здесь мы не зависим от Парижа, где можно потеряться с точки зрения количества концертов и фестивалей. А тут есть замечательный театр, в котором проводятся ежегодные абонементные концерты и спектакли, так что мы не начинаем с нуля. Я думаю, что и публике будет интересно приехать сюда. Знаете, когда-то было знаменитое «Чрево Парижа», огромный рынок, его в 1970-х годах перенесли как раз сюда, в Ранжис, и это место известно своей гастрономией. Все крупные парижские рестораны закупают здесь продукты. Мы только начинаем, но я надеюсь, что в будущем мы обязательно соединим музыку с гастрономией. Во французском словаре название нашего фестиваля имеет отношение не только к музыке, но и к кухне, Piano — это плита именитого повара.
— Но вы не оставляете ваш фестиваль на Луаре?
— Что вы! У нас в этом году появились такие замечательные партнеры. Как я вам сказала, к сожалению, наши русские партнеры не смогли с нами сотрудничать, кроме Фонда поддержки правообладателей, который нам помог и с фестивалем, и с выставкой. Кроме того, мы получили лого Dialogue de Trianon, и очень горды этому обстоятельству, потому что во Франции всего два фестиваля классической музыки, которые поддерживает «Трианонский диалог». Это огромный фестиваль в Тулузе с Туганом Сохиевым во главе и наш маленький La Clé des Portes. Нас попросили даже подумать о том, чтобы перекинуть мостик в Россию. Я не буду заранее ничего говорить, но возможность сделать дубль фестиваля в России вполне реальна. Мы очень скучаем по России, и я, и Артур, мы привыкли, что приезжаем сюда каждые два месяца с концертами, с записями. К сожалению, все наши концерты на эту осень отменились. Фестиваль «Декабрьские вечера», на котором мы должны были выступать, отменил всех иностранных артистов, поэтому ближайший наш концерт — в Зарядье первого февраля.
— К этому времени уже выйдет ваша вторая книга?
— Я пока не знаю, публикация еще даже не запланирована. Времени не хватает, как всегда. Несмотря на карантин, работы прибавилось, хотя мы, как многие музыканты, потеряли свои концерты, и в этом смысле нам так же нелегко, как и всей нашей музыкальной братии, но вместо этого мы нашли себе какие-то другие заботы и проекты, так что не могу ответить на ваш вопрос.
— Книга будет о вашей французской жизни?
— Да, конечно, это будет уже вторая половина моей жизни, и я еще не знаю, на чем остановлюсь. Знаете, у кошки девять жизней, у меня такое впечатление, что я живу уже третью или четвертую.
— Какое счастье, когда столько жизней.
— Не знаю, счастье или нет, просто так получается. Но то, что жизнь невероятно интересна и полна сюрпризов, это точно.
Татьяна Филиппова, portal-kultura.ru
