В вопросах госдолга РФ важнее не столько деньги, сколько производственно-технологические цепочки, необходимые Большой России.
В вопросах госдолга РФ важнее не столько деньги, сколько производственно-технологические цепочки, необходимые Большой России.
Внутренний госдолг Российской Федерации с начала года вырос с 14,751 до 16,186 трлн рублей, то есть на 9,73%, внешний — с 4,189 до 4,236 трлн рублей, то есть на 1,12%, а общий, соответственно, с 18,941 до 20,423 трлн рублей, то есть на 7,83%, что выше официальных темпов текущей инфляции. Эта информация Счетной палаты РФ вызвала целый шквал оппозиционных комментариев в духе: «Из-за недальновидной политики Минфина Россия рискует запутаться в долгах!»
В качестве доказательства данного тезиса приводятся и сравнения с показателями двухлетней давности (по состоянию на 1 июля 2019 года): внутренний госдолг увеличился на 59,7%, внешний — на 24,48%, общий — на 52,64%.
Конечно, на фоне «ковидного» торможения экономики и, соответственно, доходов бюджета это выглядит «не комильфо». Несмотря даже на то, что в большинстве стран мира коронавирусная пандемия привела к гораздо более тяжелым социально-экономическим последствиям, чем в России…
Добросовестные критики-комментаторы признают, что достигнутый ныне уровень госдолга в 17,7% от ВВП страны, по текущим мировым меркам, — это мизер. Но выражают недоумение, зачем России, при нынешней благоприятной экономической конъюнктуре, когда доходы бюджета значительно превышают расходы, а золотовалютные резервы (ЗВР) растут, нужно влезать в дополнительные долги и тратить все больше денег на их обслуживание: около триллиона рублей в год, то есть примерно 5% от общей суммы долга.
Кстати, ЗВР России за два года, с 1 июля 2019-го, выросли с 518,364 до 601,003 млрд долл. — то есть на 82,639 млрд долл. или более чем на 6,1 трлн рублей.
Так есть ли тут логика и в чем она заключается? Или, говоря на языке менее добросовестных критиков: «Что это, глупость или предательство?»
Отвечая на эти вопросы, следует сказать, что это не глупость и не предательство: в действиях Минфина и ЦБ по вопросу госдолга и резервов — логика железная, она же «золотая». Просто для этого надо понимать и помнить, что современная Россия — не закрытая, а открытая система, чьи границы «нигде не заканчиваются».
Впрочем, не будем чересчур «перефокусироваться» с РФ на Большую Россию, достаточно лишь расширить угол зрения на проблему национального долга с его «чисто» государственного сектора еще и на корпоративный сектор.
Итак, общий внешний долг нашей страны, по данным ЦБ РФ, с начала 2021 года увеличился на 4 млрд долл., или на 0,9%, и по состоянию на 1 июля составил 471,4 млрд долл. Если вычесть из этой цифры величину внешнего государственного долга, эквивалентную 58,542 млрд долл., то получим величину внешнего корпоративного долга — 412,858 млрд долл.
Это немало и само по себе, поскольку совокупный государственный (внешний и внутренний) плюс внешний корпоративный долг составляют в сумме более 688 млрд долл., что существенно превышает величину ЗВР России (601,003 млрд долл.), и «в случае чего» выплатить все эти долги сразу наше государство будет не в состоянии. А именно этот механизм был задействован во время кризиса 2008-2009 годов: российское государство платило по корпоративным долгам, чтобы не допустить утраты зарубежных корпоративных активов.
На первый взгляд, такая практика тоже выглядит более чем странной, поскольку оценочная стоимость зарубежных активов российских корпораций (без учета офшоров) колеблется в диапазоне 1-2 трлн долл. Но здесь, видимо, важны не столько деньги, сколько реальные производственно-технологические цепочки — как источники необходимых Большой России товарных и сервисных потоков вне национальной юрисдикции РФ.
Если это так, то все остальное сразу становится на свои места. В том числе — политика Минфина и ЦБ по долгам.
Главная проблема здесь в том, что Россия, как и практически весь мир, в финансовом отношении связана правилами «Вашингтонского консенсуса». Согласно ему суверенный кредитный рейтинг каждой страны рассчитывается и определяется по целому комплексу показателей, с обязательным учетом ее внешнего и внутреннего долга.
Если такой «кредитной истории» у страны нет, то доверие к ней считается нулевым, а ставки по внешним кредитам для нее и для корпораций, находящихся в ее национальной юрисдикции, автоматически «улетают в космос». То же самое, пусть негласно, касается и финансовой деятельности физических лиц — граждан нашей страны.
То есть нынешние суверенные кредитные рейтинги РФ: от S&P («BBB-», прогноз — «стабильный»), Moody’s («Baa3», прогноз — «стабильный») и Fitch («BBB», прогноз — «стабильный») на деле стоят не одну сотню миллиардов долларов. За что и приходится платить дополнительные 14-15 млрд долл. ежегодно, поскольку «вход рубль, выход десять, повторный вход — сто». Если не верите — спросите у Николае Чаушеску и династии Кимов…
Так что эти правила игры нашей стране пока выгоднее соблюдать — тем более что сейчас правительство Мишустина—Белоусова ведет достаточно активную политику по суверенизации национальной экономики, составными частями которой являются дедолларизация, деофшоризация, ограничение деятельности международных аудиторских структур и т. д. А чистая международная инвестиционная позиция (NIIP) РФ, то есть превышение внешних активов над обязательствами, по состоянию на 1 апреля 2021 года, достигла 458,534 млрд долл.
