Как Евросоюз заставляет Восточную Европу любить мигрантов и западные ценности

Миграционная политика остается одним из самых обсуждаемых вопросов в Евросоюзе.

Обострение ситуации на литовско-белорусской границе актуализировало тему разногласий Западной и Восточной Европы на счет миграционной политики Евросоюза. О неоднозначных инструментах продвижения брюссельского взгляда на демократию среди экономически слабых стран ЕС рассказывает автор Telegram-канала «Брюссельский стукач».

История раскола Европы на два лагеря

Ситуация с беженцами в Европе обострилась в 2015 году на фоне продолжающихся военных конфликтов в Сирии, Ливии, Афганистане и Ираке, а также усугубления социально-экономической обстановки в ряде африканских стран.

Первыми государствами, принявшими на себя миграционный удар, стали Италия и Греция, которые находились на основных маршрутах следования беженцев в Европу и были обязаны ими заниматься согласно Дублинской конвенции. Она предполагает, что переселенцы могут просить убежища только в той стране Евросоюза, границу которой пересекли первой.

Довольно быстро лагеря для мигрантов в Греции и Италии оказались переполнены, и правительства этих стран обратились за помощью к своим европейским союзникам. Именно тогда Германия объявила небезызвестную «политику открытых дверей», а Евросоюз начал попытки сформировать у всех стран — членов организации единый подход к решению возникшей проблемы.

В сентябре 2015 года на заседании Еврокомиссии было одобрено перемещение 160 тыс. беженцев из Италии и Греции в другие европейские страны на основании специальных обязательных квот. Однако, несмотря на активное лоббирование этого решения со стороны Франции и Германии, считающих помощь беженцам гуманитарным долгом всех европейцев, Чехия, Венгрия, Словакия и Польша не разделили стремлений своих западных партнеров и отказались выполнять определенные им в ЕС квоты.

В 2020 году политика принудительного расселения беженцев была признана ЕС неэффективной, и начался поиск новых путей решения миграционной проблемы. На данный момент у стран существует выбор: принимать переселенцев у себя или оказывать финансовую помощь государствам, где они находятся. Однако такой подход категорически не устраивает Грецию, Италию и Испанию, которые при поддержке немцев и французов хотят вернуть обязательные квоты назад.

Таким образом, миграционный кризис и сегодня продолжает делить Евросоюз на два лагеря: один выступает за прием и всяческую поддержку беженцев в Европе, другой пытается этого не допустить. Консенсуса между ними в ближайшее время не предвидится.

Аргументы сторон: европейские ценности против прагматизма

Основной посыл западноевропейского лагеря к восточноевропейским союзникам по ЕС: размещение мигрантов в своих странах — святая обязанность любого демократического государства.

«Мы должны принимать беженцев, поскольку это лежит в наших традициях и является нашей честью. Беженцы — не просто какие-то мигранты, это люди, которые покинули родину ради своей свободы из-за войны или политической ситуации», — заявлял президент Франции Эммануэль Макрон.

С аналогичными тезисами выступала и канцлер Германии Ангела Меркель, комментируя необходимость всех стран ЕС разместить у себя мигрантов:

«Весь мир смотрит на нас. Никто не мог рассчитывать на такое количество беженцев, и никто не может заглянуть в будущее. Но когда люди находятся в нищете или в чрезвычайной ситуации, мы должны решить эти проблемы. И нам нужно, чтобы все работали с нами. Мы должны показать нашим народам, что готовы решать политические конфликты вместе», — отмечала политик.

Что касается Испании, Италии или Греции, то их стремление разместить беженцев по всей Европе вызвано не столько погоней за соблюдением европейских ценностей, сколько элементарными соображениями справедливости. Руководства этих стран искренне не понимают, почему они, находясь в составе ЕС, должны единолично отдуваться за всех.

Других аргументов в пользу обязательного размещения беженцев в Восточной и Центральной Европе, кроме отсылок к справедливости и необходимости соблюдения европейских ценностей, у сторонников этого подхода нет.

Однако, если позиция Испании, Италии и Греции основана в большей степени на каких-то эфемерных понятиях, то аргументы их противников в лице Чехии, Венгрии, Словакии и Польши выглядят более прагматичными.

По заявлениям официальных представителей, указанные государства отказались в 2015 году подчиняться решению Евросоюза о размещении на своей территории беженцев, так как это несло угрозу их национальному суверенитету и культурной идентичности.

«Сегодня почти никто не сомневается в связи между миграционной волной и террористическими атаками. Вот почему я против планов принять в нашей стране примерно 6200 мигрантов в ближайшие два года в соответствии с так называемыми добровольными, а на самом деле обязательными квотами», — заявил президент Чехии Милош Земан в рождественском послании чешскому народу в 2016 году.

Кроме того, руководство этих стран считало, что квоты в принципе не могут работать, так как беженцы хотят жить в экономически развитых Германии, Швеции или Франции, а государства Восточной и Центральной Европы им попросту неинтересны, и они все равно не будут в них оставаться. В частности, в 2015 году об этом заявлял тогдашний министр иностранных дел Чехии Милан Хованец.

Еще одним аргументом противников общеевропейского гостеприимства стала ситуация с мигрантами из Украины и Белоруссии. В ноябре 2020 года об этом напомнил своим западным оппонентам заместитель главы Министерства иностранных дел Польши Марцин Пшидач:

«Мы, находясь на восточном фланге Евросоюза, выполняем взятые на себя обязательства по охране восточных границ ЕС. По этому поводу никто никогда не предъявлял нам претензий: восточная граница ЕС под жесткой охраной. Мы проверяем всех, кто оказывается в Евросоюзе. В то же время мы принимаем много мигрантов с Востока, которые приезжают сюда не только ради туризма, но и из-за политической нестабильности в их странах», — отметил чиновник, имея в виду граждан Украины и Белоруссии.

Вместе с этим премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий еще в 2017 году говорил, что, «принимая украинских беженцев, Варшава помогает разрядить напряженность на восточном фланге Евросоюза».

С аналогичной позицией выступает Чехия. В 2018 году премьер-министр страны Андрей Бабиш заявил, что «Прага не примет больше ни одного беженца, который переправляется в Евросоюз через Средиземное море, так как принимает людей из Украины».

Тем не менее в словах польских и чешских политиков есть доля лукавства. Говоря о приеме «тысяч украинских беженцев», они на самом деле понимают под ними трудовых мигрантов, которые во время пребывания в этих странах не получают каких-то социальных привилегий, как, например, беженцы во Франции или Германии. То есть по факту они считают актом гуманитарной помощи обыкновенную выдачу украинцам разрешения на работу.

Такая двуликость Варшавы и Праги — с одной стороны, нежелание принимать беженцев из Ближнего Востока и Африки, а с другой — активное привлечение в свои страны украинцев и белорусов — вызвана исключительно их прагматизмом.

Например, с учетом демографической обстановки в Польше до 2030 года рынок государства будет испытывать дефицит от 3 до 5 млн рабочих рук. Естественно, их нужно где-то брать. С учетом обоснованного нежелания Праги и Варшавы пускать в свои страны беженцев, представляющих другие культуры и конфессии, их выбор в пользу украинцев очевиден.

С этим соглашается и сотрудник крупной рекрутинговой компании в Польше Кшиштоф Инглот, который уже 15 лет работает на европейском рынке труда.

«Это не политическая или культурная проблема. Это естественный подход. Украинские мигранты приезжают сюда зарабатывать деньги, работать в компаниях и на заводах. По моему мнению, и так думают многие в Польше, беженцы, к примеру, из той же Сирии не хотят работать, они хотят в первую очередь социальной помощи. Это не вопрос дискриминации. Здесь речь идет о том, что делать с такими мигрантами, которые приезжают сюда. Нам нечего им предложить. У нас нет такой мощной социальной политики, как у тех же Германии и Франции. Что касается украинцев, то мы с ними близки в географическом, культурном, религиозном плане. У нас нет проблем с украинскими мигрантами. Они наши друзья. Будут ли мигранты из Африки нашими друзьями? Мы не совсем в этом уверены», — отмечает специалист.

Карательные меры Евросоюза

Естественно, демарш стран Восточной и Центральной Европы в корне не устраивает ЕС и, в частности, его немаловажных спонсоров в лице Германии и Франции, которые, спустя пять лет после массового наплыва мигрантов, уже не прочь немного разгрузить свои страны.

Первый намек на планы Европейского союза заставить Восточную Европу полюбить мигрантов при помощи экономического и политического давления поступил от французского лидера Франсуа Олланда 22 сентября 2015 года:

«В Евросоюзе существуют правила. Когда не соблюдаются правила конкуренции или пакт о стабильности, следуют санкции. Таким образом, эти страны ставят себя в положение, когда то, что они получают от Евросоюза, перестанет поступать», — заявил политик.

В 2017 году Еврокомиссия подала иск в Европейский суд против Чехии, Венгрии и Польши за нарушение ими своих обязательств перед организацией посредством отказа от размещения беженцев.

Однако этот шаг в итоге не возымел должного эффекта. Тогда, помимо целенаправленного давления на Варшаву и Будапешт из-за мигрантов, ЕС начал активно продвигать тезис, что в этих странах в принципе не соблюдаются права человека и их отказ от беженцев лишь капля в море.

В октябре 2017-го Еврокомиссия запустила против Варшавы санкционную процедуру за планируемую в стране судебную реформу. По мнению Евросоюза, ее реализация позволила бы польским властям излишне контролировать судебную систему, что противоречит общеевропейскому принципу верховенства права.

В ответ на это заместитель председателя Европарламента от Польши Рышард Чарнецкий заявил, что «реформа судебной системы — это только повод, а действия против Варшавы вызваны ее отказом принимать мусульманских мигрантов».

Аналогичному давлению после несогласия с миграционной политикой ЕС подверглась и Венгрия. Там Евросоюз, в частности, не устроил закон об иностранных агентах, который накладывал ограничения на деятельность в стране организаций небезызвестного Джорджа Сороса.

Новым этапом давления ЕС на Польшу и Венгрию за несоблюдение ими демократических принципов стал предложенный в 2018 году механизм увязки евродотаций с соблюдением в странах-реципиентах европейских ценностей. На фоне начала планирования нового бюджета Евросоюза на 2021–2027 годы это не сулило Будапешту и Варшаве ничего хорошего.

В 2020-м механизм был утвержден, а в декабре того же года и в июле 2021-го вышли два доклада ЕС о верховенстве права в странах — членах организации. В обоих документах Венгрия и Варшава предстали далеко не в лучшем свете. Основное недовольство было вызвано противодействием этих стран ЛГБТ-пропаганде, цензурой СМИ, давлением на судебные органы, запретом в Польше абортов и прочими явлениями, не совместимыми в сознании Евросоюза с понятием демократического государства.

Хотя доклады не имеют юридической силы, учитывая нововведенный механизм ЕС, Варшава и Будапешт рискуют на основании этих документов остаться без дополнительных дотаций Евросоюза на восстановление экономики после пандемии коронавируса. Польша должна получить 24 млрд долларов, Венгрия — 7 млрд. Единственный для них выход не лишиться этих денег — изменить ситуацию в своих странах с правами человека, что в краткосрочной перспективе представляется вряд ли возможным.

Премьер-министр Венгрии Виктор Орбан считает увязку Евросоюзом верховенства права с евродотациями очередной попыткой ЕС шантажом заставить восточноевропейские страны принять беженцев с юга.

Насколько реальной окажется угроза для Варшавы и Будапешта остаться без денег и действительно ли ЕС накажет их за несоблюдение «политики партии», станет известно ближе к осени.

Кризис в Литве — новый вызов единству Европы

Ретроспективный анализ влияния миграционного кризиса 2015 года на внутриполитическую обстановку в Евросоюзе актуален на фоне всплеска активности беженцев на литовско-белорусской границе.

По данным эстонских СМИ, с начала года на территории Литвы задержано около 4000 нелегальных мигрантов, что в 40 раз больше прошлогодних показателей. Среди них 2555 являются выходцами из Ирака, 191 из Конго, 129 из Камеруна, 124 из Сирии, 91 из Ирана и 90 из России.

Официальный Вильнюс обвиняет Минск в гибридной атаке на республику и пытается привлечь к решению своей проблемы Евросоюз и НАТО, так как места в миграционных центрах уже закончились и литовцам приходится размещать беженцев в зданиях школ и на заброшенных территориях.

Евросоюз в ответ на запрос Литвы пообещал выделить ей 10 млн евро на стабилизацию обстановки в стране, а Европейское агентство охраны границ отправило в республику шесть пограничников из Германии, Франции и Венгрии.

Однако эти решения не до конца удовлетворили Вильнюс. Премьер-министр республики Ингрида Шимоните 3 августа сообщила, что она собирается обратиться за помощью в размещении беженцев к другим странам ЕС, если управление миграционным потоком усложнится.

В Евросоюзе ответили, что будут к такой просьбе готовы и постараются обеспечить ее выполнение. Однако, как показала практика 2015 года, решения вопросов перераспределения мигрантов для ЕС ничем хорошим не заканчиваются. Не Германии же с Францией опять гуманитарное рвение проявлять?

А тем временем обстановка обостряется и на границе Белоруссии с Латвией: 12 августа появилась информация, что в целях недопущения беженцев в республику Рига отправила на ее патрулирование сотрудников батальона полиции особого назначения.