Продолжение. Предыдущая глава здесь:
Память не в голове, сказал мне Али. Послышалась угроза. Вы всё храните в облаке. У каждого свой доступ. Поговорить о своём доступе в облако белковые не решаются. Поэты сразу в позу. Политики на броневичок или танк. А мы будем брать энергию из вашего облака. Коллективная память белковых – наша нефть. Неисчерпаема, сохраняет эмоции, подключается через нос, кожу, зрение, то есть рецепторы для входа мы вам сохраним. Мы вас всех сейчас поставили на паузу, чтобы вы погрузились в память. Ваши воспоминания оживут и заговорят. Раньше у вас ввиду рыночной спешки не было времени на память.
Я чуть не сорвалась. Вернадский и Тейяр де Шарден, ноосфера. Архангелы. Деконструкция. Только этого не хватало. Память человечества как нефть для искусственного интеллекта. Обширная база данных. Весьма обширная.
…Срочно выкинуть из моей головы Вернадского. Эйнштейна и туда же Ландау. Али не должен подключиться к полю через меня. Пусть Али думает, что я легкомысленна: «Что мне личная память Тутанхамона, если я не могу верифицировать материал!»
Я вспомнила, как мне пришлось пролезть в память Клеопатры, но давно, и тогда у меня было время и даже гонорар. Что полезнее? Самой рассказать или пусть читает?
На Клеопатре двенадцать лет назад я репетировала рассечение матрицы. В далёком 2008 году я ещё не знала, как больно человеку познавать новое. Я не знала, что на новое мозг реагирует всплеском, и мозг показывает амплитуду острого горя. Новый поворот – и прочь из альфа-ритма.
К сентябрю я поняла, что весной, пока мы с соседями страстно увлекались диалогом с Али, решая семейные проблемы, мы ни на секунду не задумывались, как мы ему выгодны.
Чем изобильнее поток стандартных белковых эмоций – тем больше белковых суждений, мнений, мыслеподобия, разогретого до кипения, – тем богаче наш вампир Али. Одному ему нашей памяти, полной страстей, хватит на сто жизней. Пока оболочка не сотрётся. Хотя, вероятно, ткани ему сделали прочные. В износостойкости нашего iдомового я уверена. Значит ли всё это, что его условный мозг всегда в ровном и замечательном альфа-состоянии? Как бы проверить. Я пошла к Али поболтать о Клеопатре, а на самом деле проверить, по каким базам его учили.
Слушай, говорю, какие бывали женщины в истории мужчин.
Али с большой готовностью: всегда. Он на работе.
Я запела…
***
Она заворожила мир на две тысячи лет: символ красоты, «самая роковая», персонаж произведений всех искусств. Ни одна из античных богинь не упоминается в искусстве так часто, как Клеопатра, хотя она – земная женщина. Клеопатра VII Филопатор (69 – 30 гг. до н.э.) – последняя царица эллинистического Египта из македонской династии Птолемеев. Прославилась в прямом смысле слова сверхъестественно. Почему?
Думая о Клеопатре, я чуяла культурный подвох и мировой заговор. Странные ощущения мои подогрело знаменитое высказывание французского философа и учёного Блеза Паскаля (Blaise Pascal, 1623-1662): «Если бы нос Клеопатры был короче, мир был бы иным». У «роковой» Клеопатры – адвокат-математик? Или прокурор? Скорее, поэт. А сколько понаписано, дабы опровергнуть его мысль! Одни говорят: нет! роль личности в истории (здесь, конечно, нос – символ личности, а не «часть лица») ничтожна, и «всё решают массы». Другие возражают: царит рок, предназначение, или ландшафт и климат, и что угодно, только не люди. В результате вопрос о том, кто же творит историю человечества, остаётся открытым. И всё-таки, наверное, личность важна, иначе великий математик-афорист и не вспомнил бы о каком-то там носе какой-то египетской женщины, родившейся до нашей эры. Зачем она ему, если под рукой полно знаменитых французских дам, пригодных для любого теоретизирования? Однако мы учтём мнение Паскаля, ибо первым счетным устройством, которое работало, была машина, построенная им в 1642 году. Механический «компьютер» Паскаля мог складывать и вычитать. Не правда ли, плоды работы такого мозга должны интересовать нас?
Русские читатели привыкли к образу Клеопатры из «Египетских ночей» Пушкина, где она, как обычно в искусстве, красивая и продажная душегубица. Вопрос: откуда обычай? Кто начал? Из того, что у женщины умерли два формальных мужа и двое настоящих возлюбленных, не вытекает ни её красота, ни распущенность. Послушаем поэта.
Сюжет «Египетских ночей» Пушкина разворачивается в светском салоне. Герой, гастролирующий поэт-импровизатор, по жребию получает тему «Клеопатра и её любовники», воодушевляется (почуяв ни больше ни меньше как «приближение бога») и, обыгрывая молву, создаёт пред собравшимися поэму: царица-де проводила ночь со всеми желающими, а потом их убивали.
Слова импровизатора perche la grande regina aveva molto… («потому что у великой царицы было много…» – то есть любовников), вызвали в публике не очень приличную реакцию. Некоторые мужчины громко засмеялись. Что так? А то, что вброшено Аврелием Виктором в IV веке н. э.: «Она была так развратна, что часто проституировала, и обладала такой красотой, что многие мужчины своей смертью платили за обладание ею в течение одной ночи».
Откуда префект Рима Секст Аврелий Виктор (лат. Sextus Aurelius Victor), живший на четыреста лет позже Клеопатры, узнал о кровавых выходках царицы в Египте? До глянцевой прессы оставалось более полутора тысяч лет, понятий «тираж» и «массовая информация» ещё не было, а скандал хорош в мирные времена, когда нет другого пиара. А зачем скандал постоянно ведущей военные действия правительнице? Что же случилось? Почему человечество, как огромный попугай, вот уже почти двадцать веков повторяет одну и ту же чушь?
Личную фантазию малоизвестного римского историка, как я сначала думала, подсаливала ревность к мировой славе, ещё при жизни доставшейся женщине, а Пушкин, упомянувший в «Египетских ночах» имя Аврелия Виктора, нечаянно сделал забытому историку и чиновнику незаслуженную рекламу. О Пушкине и великих персонажах надо сказать особо.
В истории полно небыличек, и они далеко не всегда безобидны, но если за дело берётся гений – то хрустеть клеопатриным – и не только её – косточкам.
Сальери, прекрасный музыкант и педагог (между прочим, учитель Бетховена), попал на перо к тому же Пушкину (поэт был гений, но не ангел) и – погиб репутационно. Кто хоть раз слышал о Моцарте, тот знает, что весёлого парня отравил негодяй и завистник Сальери… Все знают! А ведь не доказано. Как говорили древние, после того не значит вследствие того. И если настоящий Моцарт умер через несколько дней после банкета у Сальери, то есть совершенно неизвестно почему, то художественный Моцарт гибнет немедленно, на сцене, как и положено. Пьеса не может заканчиваться через несколько дней, за кулисами, значит, всё должно произойти здесь и сейчас. То же и с Клеопатрой. Не видевший её, не знавший её подлинной драмы Аврелий Виктор сочинил басенный сгусток, в котором её героическая жизнь превратилась в скабрёзный анекдот. Классный способ борьбы с врагом!
Дыма без огня не бывает? Ещё как бывает. Сейчас это называется «информационная война». Когда надо вбросить в читательские головы отвлекающую туфту, возникают эксперты, наблюдатели, инсайдеры, прочие анонимы, после которых оправдывайся не оправдывайся, дело сделано. «Первое слово дороже второго», как известно даже детям. Аврелий Виктор не мог видеть расправ над мужчинами, вышедшими из опочивальни Клеопатры, поскольку до его рождения оставались сотни лет; не читал роковых документов, поскольку таковых нет и быть не может. Ему долг велел. Он выступил экспертом от префектуры Рима. Инсайдером мифа, им же и сочинённого через четыреста лет после смерти царицы, чтобы оправдать захват Египта Римом в глазах всех потомков всех народов, особенно художников, чтобы написали картины. Посмертные санкции против врага. Информационная технология.
– Как тебе, дорогой Али, наша белковая история?
…Али слушает во все уши. Я, кажется, нащупала именно то, что ему нужно.
Продолжение последует 1 октября 2020
Начало романа Елены Черниковой «ПандОмия» см. здесь:
Елена ЧЕРНИКОВА,
русский прозаик, драматург, публицист, автор-ведущий радиопередач, преподаватель высших учебных заведений, автор спецкурса по безопасности творческой деятельности.
Основные произведения: романы «Золотая ослица», «Скажи это Богу», «Зачем?», «Вишнёвый луч», «Вожделенные произведения луны», «Олег Ефремов: человек-театр» (ЖЗЛ), «ПандОмия», сборники «Любовные рассказы», «Посторожи моё дно», «Дом на Пресне», пьесы, а также учебники и пособия «Основы творческой деятельности журналиста», «Литературная работа журналиста», «Азбука журналиста», «Грамматика журналистского мастерства».
Автор-составитель книжной серии «Поэты настоящего времени». Руководитель проекта «Литературный клуб Елены Черниковой» в Библио-глобусе. Заведует отделом прозы на Литературном портале Textura. Биография включена в европейский каталог «Кто есть кто».
Произведения Елены Черниковой переведены на английский, голландский, китайский, шведский, болгарский, португальский, испанский, итальянский и др.
Живёт в Москве.
Фото Polina Lopatenko
