Любит наш дед Люляй играть в солдатиков. Вот сидит он, а перед ним – бутерброд с солёным огурцом, чесночина и гранёная стопка. Дед достаёт из-за пазухи «снаряд» и, не целясь, одним плеском точно наполняет стопку до краёв. Ни капли мимо!
Посмотрит Люляй на стопку сурово, подкрутит усы.
- Рядовой Стограммов! – скажет дед. – Слухай мою команду! В атаку на пищеварительный тракт… шагом – брысь!
Отправит в атаку содержимое рюмки, живот погладит и продолжает разговор.
- Да, ребята, нынче стало всё не то. Взять, к примеру, климат. Разве ж это климат?
Откусит бутерброд, сладко захрустит огурцом.
- Раньше я, бывало, два поддона кирпичей разгружу – даже не вспотею. А теперь что? Утром проснёшься – уже до трусов мокрый! Глобальное потепление, етит его в коросту. Это, братцы, не климат.
Склонив голову, дед прислушается к себе.
- Огневую поддержку внутри запросили. Ефрейтор Стограммов! Шаг вперёд!
Бросив в атаку следующую рюмку, дед Люляй переходит к обсуждению финансов.
- Нынче стало всё не то, - говорит он. - Вот деньги. Разве ж это деньги? В молодости я на пять рублёв три дня гудел. А теперь? Пенсия – тыщи и тыщи, а вся на туалетную бумагу уходит. Это, братцы, не деньги…
Покряхтев, дед Люляй снаряжает в атаку сержанта Стограммова и бросает его в самое пекло боя, то бишь в желудок.
- Заходь с фланга, сердешный! – советует он. – Заходь с фланга, заляг и не высовывайся! Жди подкрепления, солдатик.
Занюхает чесночком на срезе, рассуждает дальше.
- Всё стало не то, ребята. Вот взять правительство. Раньше всё было ясно, как в аптеке. Отсидел в президиуме, навешали тебе наград полное пузо – и помер. Чёрные ленты, лафет, всенародный траур. А теперь? Никто ещё не помер, а вся страна в трауре ходит. Это, братцы, не политика…
В бой отправляется лейтенант Стограммов. Булькнув, он исчезает в дедовской глотке. Глаза Люляя поблёскивают, живот начинает урчать. По словам деда, это означает, что внутренние войска доблестно решают тактические задачи в оперативном районе.
- Или вот, к примеру, медицина, - скажет дед. – Разве ж это медицина? Раньше у нас одна фельдшерица Анька лечила всё – от поноса до кесарева сечения. А теперь? Приходишь в клинику, там тьма врачей, и все говорят: «У тебя не ковид? Ну и мотай тогда на хрен, дед Люляй!» Это, братцы, не медицина…
На столике уже ждёт своей очереди капитан Стограммов. Он тоже командируется деду в пасть, сопровождаемый зычным «ух!» и долькой огурца вдогонку.
Мимо пройдёт соседская красотка Наташка. Каблучок искры выбивает, юбка по ногам струится, следом аромат весенний стелется.
- Или вот, к примеру, девки, - скажет дед Люляй, наполняя очередного «солдатика». – Авторитетно говорю: девка нынче не та пошла! Раньше – эх!... Сгребёшь на сеновал одну-вторую-третью, и всю ночь никакой усталости! А теперь?... Пфе! Вот издали на Наташку посмотрел – и уже даром её не надо! Это, братцы, не девки…
Долго дед может сидеть и философствовать, но зовут его дела насущные в лице семейства и тому подобных форс-мажоров.
- Люляй! – кричит из окна жена Лизавета. – Хорош там квасить, пескарь ушастый! Марш ножи в мясорубке точить!
- Противник подкрался с тыла! – печалится дед, высыпая крошки в рот. – Эх, опять до генерала Стограммова дойти не дали! Атака захлебнулась…
Встанет Люляй с лавки, проверит координацию. Вроде порядок.
- Вот всё не то стало нынче, и бабы в том числе, - скажет он. – Взять мою Лизку. Брал я её тонкой как иголочка, она в обручальное кольцо со свистом пролетала! А теперь что?
Заглотнёт остатки из стопки, приберёт посудину под лавочку.
- Теперь не баба, а глубоководная мина! За три дня на дрезине не объехать. Эх, не те нынче бабы пошли, не те…
(использована иллюстрация из открытого доступа)
© Copyright: Дмитрий Спиридонов 3
