У ГКЧП были объективные причины для появления и объективные же – для поражения. 30 лет назад, 18 августа 1991 года, состоялась противоречивая и безуспешная попытка сохранить Советский Союз и противостоять превращению России из социалистического государства в буржуазно-капиталистическое. Попытка ГКЧП, как известно, успехом не увенчалась, но она стоит того, чтобы поговорить о ней подробнее. К середине 1991 года перестройка в СССР зашла на порядки дальше, чем изначально планировалось. Вместо частичных изменений в сфере экономики и некоторой демократизации общественной жизни, «плотину прорвало» – и процесс совершенно непредвиденных перемен принял неконтролируемый характер. СССР 1991 года отличался от СССР 1988 года куда радикальнее, чем СССР-1988 отличался от СССР-1984. Вовсю стартовала многопартийная система, капитализация экономики породила не то, что кооперативы, а биржи и банки, но главным было не это, и даже не взрыв организованной и неорганизованной преступности, а начавшийся процесс, по сути дела, гражданской войны между различными республиками. Столкновения в Нагорном Карабахе, межэтнические конфликты в Средней Азии, открытый сепаратизм в Прибалтике – по сравнению с этим всё остальное было действительно «цветочками». Очень болезненной составляющей системного кризиса был и кризис экономический, который, с одной стороны, наследовал застарелые советские болячки в виде дисбаланса производства различных видов товаров, а с другой – многократно усугубился «вымыванием» денег из экономики выводом их новыми «бизнесменами». Говоря коротко, всё было плохо. И, по мнению участников ГКЧП, вот-вот должно было стать ещё хуже – готовилось подписание нового Союзного Договора, ликвидировавшего СССР и преобразовывающего в конфедерацию уже не 15, а всего 9 республик. Этого допустить было нельзя и высшие руководители армии и КГБ попробовали повернуть историю вспять. Если читать «Обращение к советскому народу Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП)» от 18 августа 1991 г., то нельзя не согласиться со всей его искренней болью и обеспокоенностью сложившимся положением. Нужно отметить, что авторы обращения делали акцент на достаточно простые, конкретные вещи, «данные в ощущениях», а не апеллировали к «завоеваниям Октября» и прочим марксистко-ленинским догмам. Напротив, они пытались достучаться до чувств и ума простых граждан, напоминая им следующее: «Воспользовавшись предоставленными свободами, попирая только что появившиеся ростки демократии, возникли экстремистские силы, взявшие курс на ликвидацию Советского Союза, развал государства и захват власти любой ценой. Растоптаны результаты общенационального референдума о единстве Отечества. Циничная спекуляция на национальных чувствах – лишь ширма для удовлетворения амбиций. Ни сегодняшние беды своих народов, ни их завтрашний день не беспокоят политических авантюристов. Создавая обстановку морально-политического террора и пытаясь прикрыться щитом народного доверия, они забывают, что осуждаемые и разрываемые ими связи устанавливались на основе куда более широкой народной поддержки, прошедшей, к тому же многовековую проверку историей» – да, всё так. Бегство русских Средней Азии и Кавказа тогда уже шло во всём своём трагическом масштабе, а про последствия разрываемых союзных связей – как вчера написано, по следам очередного украинского закона. Или: «Углубляющаяся дестабилизация политической и экономической обстановки в Советском Союзе подрывает наши позиции в мире. Кое-где послышались реваншистские нотки, выдвигаются требования о пересмотре наших границ. Раздаются даже голоса о расчленении Советского Союза и о возможности установления международной опеки над отдельными объектами и районами страны. Такова горькая реальность. Еще вчера советский человек, оказавшийся за границей, чувствовал себя достойным гражданином влиятельного и уважаемого государства. Ныне он – зачастую иностранец второго класса, обращение с которым несет печать пренебрежения либо сочувствия. Гордость и честь советского человека должны быть восстановлены в полном объеме». Словом, диагноз был поставлен верно. Но когда авторы воззвания перешли к «курсу лечения», стало ясно, что они пытаются соединить несоединимое и то ли лукавят, то ли не понимают простых вещей – например, что нельзя обещать покарать «расхитителей народного добра» и говорить «мы будем поддерживать частное предпринимательство», или – одновременно выступать за углубление демократических процессов и реформ и в то же время призывать крепить трудовую дисциплину. Короче, вышла какая-то каша из топора. Слова о поддержке «истинной демократизации», разумеется, никого не обманули. Так как сильнее «демократизировать» ситуацию 1991 года было уже, кажется, невозможно, то любое действие на этом поле неизбежно рассматривалось как ограничение и откат. Поэтому значительное количество людей, преимущественно – молодёжи, резко отказалось как-то снизить накал перемен, а дальше мы все помним – оборона Белого дома, баррикады, нерешительные силовики и солдаты, и итоговое поражение. Собственно, шансов на победу было очень мало. Основным фактором неудачи стало моральное разложение тех же военнослужащих, которые оказались совершенно не готовы мало-мальски решительно действовать по наведению порядка (особой жестокости бы не потребовалось по причине безоружности и неорганизованности «демократов»). А разложение стало итогом полного захвата информационного поля либеральным дискурсом и трансляцию через него многолетнего антисоветского потока. В стране не было и следа «информационного двоевластия» – была огромная тысячеликая и тысячеголосая «Нехта», то есть, простите, «Огонёк», с полной монополией на доступ в головы. Какая мотивация была у солдат-срочников, юность которых прошла уже на рок-концертах и в видео-салонах, а многие, видимо, и в комсомоле уже даже не состояли – понятно. Никакая. Сейчас на это, слава Богу, обращают самое пристальное внимание и дважды такой номер не пройдёт. Последствия благих, казалось бы, намерений ГКЧП по предотвращению распада СССР к нему, увы, только и привели. Парад суверенитетов в 20 числах того самого августа был следствием шока даже у тех, кто, вообще-то, ни в какие отдельные страны не собирался – типа тех же Украины и Белоруссии. Но «все побежали – и я побежал». Никому не хотелось не выторговывать себе преференции и привилегии в ССГ, а вместо этого – снова возвращаться в СССР-1984 от распробованной вольготной жизни. Хотели, что называется, как лучше, а… Сильно ругать ГКЧП-истов всё же не стоит, хотя объективно восхищаться там тоже нечем. Лучше подумаем о другом – о выносливости нашей Родины. Четыре революции за сто лет (пять, если считать несостоявшийся 1993 год) – это, знаете, ли, не шутка! Обычно страны после такого распадаются, деградируют и становятся тенью самих себя. Но государственный инстинкт русского народа постоянно восстанавливал вокруг себя державную ткань и Россия снова начинала поразительно быстро, на удивление всем врагам и соперникам, свой путь наверх – к достижениям и победам. Поэтому и есть определённое снисходительное пренебрежение к такого рода датам в обществе: ну было, ну ничего, пережили и дальше будем жить. Сейчас, глядя на прошедшие 30 лет, становится ясно: мы способны подняться из любой пропасти. Нам всё нипочём! Источник
