Правильный ответ, полученный в детстве на вопрос «Что такое хорошо и что такое плохо?», поможет во взрослой жизни твёрдо держаться на ногах.
Общество, жившее под гнётом многих запретов, на новом этапе истории может направить шаг в сторону свободы, но сбиться с правильного пути и дойти до вседозволенности и нравственного безразличия.
Так, шаг за шагом оно становится толерантным к греху и беззаконию. Его организм, состоящий из отдельных людей, теряет иммунитет к нравственным болезням.
А нравственная толерантность может дойти до неизлечимого синдрома полного нравственного иммунодефицита.
От вседозволенности и нравственного безразличия может защитить трезвое, то есть терпеливое и вдумчивое отношение к культурному и мировому многообразию, ко всем спорным явлениям жизни, чёткое отделение себя от греха.
Но чтобы сказать «так нельзя», надо обязательно знать, как надо. Помимо этого нужно научиться различать второстепенные вещи, вроде вопросов внешнего вида, от вопросов принципиальных, вроде отношения к аборту или перемене пола.
Ревность нужна по преимуществу в главном, а не в мелочах.
Когда не знаешь, как надо, будешь бессильно и бесполезно ворчать по инерции: «В наше время было иначе».
Но потом неизбежно смиришься не только с дрэдами, пирсингом, музыкой, похожей на какофонию.
Побеждённо смиришься и с нравами, и с изменившимся образом жизни, в котором удельный вес бесовской грязи всё увеличивается и увеличивается.
Это будет ложное, больное смирение — капитуляция, оправдываемая собственной слабостью, незнанием того, как надо, усталым безразличием к тому, кто как живёт.
Кто-нибудь даже назовёт это состояние христианской любовью. Дескать, Христос всех любит, вот и я спокоен.
Но между любовью Христа к нам и усталым бессильным безразличием — целая пропасть.
Как же возможно человеку, нравственно небезразличному, жить в обществе, идущем путём вседозволенности, и не покориться ему?
Конечно, нет нужды бросаться в борьбу за спасение вселенной.
Но такой человек должен твёрдо держаться категорий «хорошо» и «плохо» в их библейском измерении, то есть никогда не называть белое чёрным и чёрное белым, помня, что пророк Исаия произносит «горе» на таковых. Ему придётся жить подобно Лоту в Содоме, о чём пишет апостол Пётр: Сей праведник… ежедневно мучился в праведной душе, видя и слыша дела беззаконные (2 Пет. 2, 8).
Если бы Лот внутренне растворился в Содоме, его бы не вывел оттуда Господь. Но он никогда не одобрял содомскую действительность.
Видя беззаконие, не думал, что «так и надо».
При этом Лот никуда не бежал из города до последнего, пока рукой Ангелов не был выведен за пределы обречённого общества.
Возможно, Лот будет судить содомлян в день Суда, как Моисей — евреев.
И тот, и другой будут живым упрёком для неверовавших и осквернившихся.
Итак, нужно жить в мире, но не по-мирски.
Не нужно убегать из мира, но нельзя во всём с ним соглашаться.
Там, где тебе говорят «ничего страшного», а ты знаешь, что это гибельно, живи своим верным знанием, а не общей фразой.
И помни, что Бог крайне редко призывает обличать грешников, как это было в случае с пророком Ионой, особым избранником.
Поэтому живи молча, но по правде и совести, пока Ангел не скажет тебе: «Уходи и не оборачивайся».
Всякое общество живо, пока количество небезразличных людей, желающих хранить нравственность, не уменьшилось в нём до критической точки.
Такие люди — его скелет.
