Важное следствие пандемии отнюдь не в сфере медицины. Оно в сфере политического. Все общества, множества, правительства и отдельные люди оказались внезапно перед вызовом - по каким правилам сосуществовать дальше. Это не витальный вызов, он про определение контура совместного будущего. Именно поэтому я называю его политическим.
Лучше всего справились государственные правительства: их контур - чрезвычайщина под эгидой "общей безопасности для своих", с отменой или подморозкой универсальных прав и свобод. Те, кто не имели больших возможностей экспериментировать в поле биополитики, получили такой шанс. Теперь уже не отстанут.
Хуже всех справились общества: они переходили в какое-то другое бытование, ведь "дистанцирование" и унификация разрешённых свыше практик - это не про классическое состояние общественной жизни. Кстати, россиянам в этом плане гораздо проще. Как были неконсолидируемые множества на руинах советского социума, так они радостно и пересобрались под требования и условия самоизоляции.
А люди... Что с нас взять: слабые и быстро перенастраиваемые существа (люди, вероятно, главное разочарование всей этой пандемии). Страха полные глаза - и побыстрее в намордники "раз сказали".
Опыт последних месяцев бесценен для всех. Но публичной интеллектуальной работы по его осмыслению мало. Особенно в России, где вместо большой повестки "как нам, вот таким слабым и легко управляемым, выжить" решается единственный вопрос - "Как выжить национальному лидеру любой ценой?" Грустно. Это западня, в которую мы, уже угодили, но ещё можем попытаться минимизировать последствия.
В общем, нужна большая дискуссия. Надо высказываться, диагностируя новое коллективное состояние. Не все старые языковые приёмы схватывают его, нам придётся вырабатывать новый политический язык. Это в том случаем, правда, если мы не смирились с мыслью, что за счёт нас выживет только один - и напишет потом очерк о "недопустимости пересмотра истории". В пустоту.
Коренной екатеринбуржец
