Суретші Саврасовтың тарамыс қолы діріл қағады. Ол бір стақан шайдың өзін кір-кір кенеп дастарқанға төгіп-шашып әзер ішеді. Суретшінің қобыраған қаба сақалынан нан мен арақ иісі шығады.
Самауырдың ащы түтініндей, ақшулап наурыз тұманы Мәскеуді бүркеп тастаған. Ымырт үйіріліп барады. Су ағатын қаңылтыр кернейлердің мұзы еріп түсіп жатыр. Ол жағажолға гүрс-гүрс құлап, быт-шыт жарылады да, шоқат-шоқат болып, үйіліп қалады. Өткен-кеткендердің лас табанымен мұз үйінділері әп-сәтте еріп, лай суға айналады.
Ұлы постың құрметіне қағылған қоңыраулар үні ескі Мәскеудің тығырықтары мен отын қоймаларының үстімде — өткен ғасырдың сексенінші жылдарындағы Мәскеу үстінде күңіреніп күй шертеді.
Саврасов сарғайып кеткен көне рюмкадан арақты тартып отыр. Оның шәкірті...