Волчонка Фёдор подобрал в лесу совсем махоньким. Было это так.
Фёдор о ту пору берёзовый сок собирал и почки заготавливал, они ведь, как известно большую силу лечебную имеют. И вот на обратном пути, пробираясь к тропинке через валежник, услыхал Фёдор как кто-то тихохонько подвывает, будто младенец плачет, огляделся он, начал искать место, откуда звук идёт и нашёл.
Под старым поваленным деревом, вывороченном вместе с корнями, в самой гуще скрюченных переплетённых корневищ, виднелась нора... Читать дальше...
- Ну вот как-то так, - сказал Витька и вздохнул.
Я тоже вздохнула и молча уставилась на дорогу.
Витька вёл фуру легко и уверено, так, как может вести только профессионал, отмотавший за жизнь по дорогам миллионы километров.
Он и был профессионалом. И когда мне понадобилось срочно за 600км в другой город, именно этот факт окончательно определил мой выбор.
К Кирсановым Володе и Андрею приехал отец. Его не было три года. И привез он две дудочки и пару трико. Сказал, что бросил пить, что построит хороший дом с мезонином, с хорошим видом из окна на берегу Волги, что заберет их. Бабушка чистила картошку у печки и тихо ворчала: «Шарамыга, явился не запылился, детей в школу собирать надо, а он дудочки привез... Да провались ты с этими дудочками в трын-тарарын». Отец ушел.
Читать дальше...
У нас в деревне жил мужичок- дурачок лет сорока, и звали его Степан. Жил он с матерью, в дырявой избе, в которой даже летом холодно было не говоря уж о зиме. Жил и радовался, что живёт. Радовался всему, дурачок ведь. Намажешь горбушку хлеба маслом, крикнешь в окошко а он тут как тут, под окном стоит и улыбается. Отдашь ему горбушку и столько в нем радости увидишь, что на всю деревню хватило бы. Или рублик ему дашь на который ничего не купишь, прыгает от радости Степан, пляшет пол часа.
Читать дальше...