1957 год выдался богатым на эпохальные события. На Кубе отряд «какого-то бородатого мужика» атаковал казармы правительственных войск, в Англии Джон Леннон познакомился с Полом Маккартни, в СССР запустили первый искусственный спутник Земли. А в США занялись разработкой патрона, ставшего известным как .223Rem или 5,56х45 мм НАТО.
Надо сказать, что в тот момент США только недавно закончили утрамбовывать в головы союзников по НАТО мысль, что единый патрон для пехотного вооружения может быть любым – если это новый американский патрон 7,62х51 мм. Робкие попытки бельгийцев или англичан вставить пару слов за «промежуточные» патроны вежливо пропускались мимо ушей. Ну, а немцев с их «штрумгевером» вообще никто всерьез не воспринимал – они же войну проиграли…
Для американцев же их опыт участия во Второй Мировой войне, заполированный корейским конфликтом, устами генерала Паттона гласил, что М1 «Гаранд» — это «величайшее средство ведения войны из всех когда-либо созданных. Соответственно, лучше «Гаранда» мог стать лишь улучшенный «Гаранд», созданием которого занимались лучшие умы на службе у дяди Сэма в Спрингфилде.
Тем не менее, даже среди американских военных и привлеченных ими гражданских экспертов существовали и другие точки зрения. Уже по итогам Корейской войны исследователями была проведена большая работа по изучению реальных дистанций ведения стрельбы из пехотного оружия, вероятности попадания, убойности и других аспектов.
Полученные результаты выглядели довольно еретическими с точки зрения адептов мощного винтовочного патрона. В частности, два наиболее важных вывода выглядели так:
» 1. Дистанции, на которых пехотное оружие в бою используется наиболее часто, а рельеф большинства участков местности позволяет видеть человеческую фигуру, не превышает 300 ярдов (274 метра).
2. В пределах этой дистанции даже опытные стрелки ведут эффективный огонь на дистанции до 100 ярдов (91 м). С увеличением дистанции эффективность стрельбы резко падает – на 300 ярдах практически до нуля».
Одним из путей повышения эффективности стрельбы – хотя бы до тех самых 300 ярдов – было названо применение пули уменьшенного калибра, но с более высокой скоростью. Пологая траектория и меньшее время полета пули к цели позволили бы компенсировать практически неизбежные в условиях боевого стресса ошибки стрелка средней квалификации в определении дистанции и упреждения.
Стоит отметить, что малокалиберными высокоскоростными пулями военные интересовались уже давно. Еще в конце XIX века флот США принял на вооружение винтовку Джеймса Ли под патрон 6х60 мм. В 30-х годах, в тех же США с развитием «варминтинга» – охоты на небольших степных грызунов – появилось несколько малокалиберных патронов с высокой скоростью пули. Но в тот момент платой за выдающиеся характеристики была низкая живучесть ствола – до нескольких сотен выстрелов, после чего когда-то высокоточный ствол превращался в дробовик.
Однако к 50-м годам уже имелись как новые виды пороха, так и оружейной стали.
Заинтересовавшись выводами экспертов, начальник секции стрелкового оружия и авиационного оружия Абердинского испытательного полигона Джеральд Густафсон начал серию экспериментов с патронами малого калибра. Примечательно, что эти эксперименты Густафсон проводил «вопреки линии партии», как сказали бы в СССР. Его начальство из Департамента Вооружений считало приоритетом калибр 7,62 мм и оружие для него.
Поэтому, хотя Густафсон и получил разрешение на серию опытов, это сопровождалось указаниями в стиле: «занимайтесь этим в свободное время» – то есть, в остаточном порядке по сравнению с другими проектами. Сам Густафсон, отвечавший за большую часть испытаний будущей М14 на Абердинском полигоне, считал, что было довольно глупо потратить уйму денег налогоплательщиков, просто чтобы добавить в М1 «Гаранд» возможность автоматического огня, в котором оружие становится практически неуправляемым. Но генералам было виднее…
Тем не менее, Густафсон все-таки сумел провести серию опытов в рамках концепции SCHV (small caliber, high-velocity — малый калибр, высокая скорость). В качестве базового оружия использовался M2 «Карбайн». Это оружие очень плохо показало себя на войне в Корее и Густафсон взял его именно поэтому – чтобы его начальство раньше времени не сочло его эксперименты опасными. Речь шла просто о повышении эффективности «неудачного» М2.
Все работы выполнялись на оборудовании полигона, а патроны изготавливались путем обрезания коммерческих гильз .222 Remington. Бронебойные пули также производились вставкой закаленных стальных сердечников в «штатские» пули.
Тем не менее, даже в таких условиях Густафсону и его команде удалось получить весьма интересные результаты. По данным абердинских испытателей, модифицированный М2 показал отличные результаты на дистанции до 300 ярдов. Впрочем, в выводах в тот момент речь шла в основном про замену не оправдавшего ожидания «Карбайна» М2 и пистолетов-пулеметов под патрон .45.
Впрочем, даже в таком виде отчет Густафсона не очень понравился его шефам из Департамента Вооружений. В итоге неудобного офицера «убрали» из Абердина – Густафсон перешел в центр разработки и испытаний вооружения ВВС США.
На этом посту одной из его задач стал поиск новой винтовки для ВВС, обладавших довольно большой самостоятельностью в этом вопросе. Что-то легкое, но при этом более эффективное, чем «Карбайн», который очень не любил будущий начальник штаба ВВС США генерал Кертис Лемей. Кроме того, перейдя на М14, армия перестала снабжать ВВС запасными частями для «Карбайнов» и у летчиков начали возникать проблемы с поддержанием оружия в исправном состоянии.
Очень скоро такую винтовку для Лемея нашли. Это была винтовка AR-15 Юджина Стоунера под патрон .223Rem – созданная «с оглядкой» и на опыты Густафсона в Абердине, данные о которых передал в «Армалайт» один из сторонников концепции SCHV, генерал Уайтмен. Новый патрон практически точно соответствовал рекомендациям Густафсона, отличаясь лишь некоторыми размерами гильзы для улучшения подачи из магазина.
Однако первая попытка Лемея закупить для ВВС «черные винтовки» не увенчалась успехом. И тогда Густафсон получил задание написать спецификацию на «оружие защиты периметра баз военно-воздушных сил». Все формальности были соблюдены, конкретная марка не называлась, но запрос был составлен таким образом, что всем указанным параметрам соответствовала только лишь одна винтовка – AR-15.
Именно заказы Лемея сначала на 8500, а затем еще на 80 000 винтовок AR-15 стали первыми крупными заказами знаменитой «черной винтовки», пока еще не получившей имя М16. И которая, скорее всего, не появилась бы, не затей Джеральд Густафсон свою полулегальную серию экспериментов.
/Андрей Уланов, kalashnikov.media/
