«Подаренная» квартира возвращается севастопольскому ветерану?
Квартира, нечаянно подаренная соседке жительницей осаждённого Севастополя, вернулась к своей владелице. Такое решение вынес Ленинский районный суд Севастополя, рассмотрев иск пенсионера-льготника к своей более молодой соседке М.
Как выяснилось, это было повторное рассмотрение дела: первый раз ветеран Д. подала иск в конце 2020 года, и в январе суд уже возвращал ей квартиру. Однако, как рассказала ForPost М., она об этом суде понятия не имела, дело слушалось без нее, а в таком случае закон позволяет рассмотреть его заново.
Напомним, по версии де-юре оставшейся без квартиры Д., она намеревалась заключить договор пожизненного ухода и не поняла, что подписывает дарственную на свое жилье. Её соседка-помощница М., и после договора получавшая 15 тысяч рублей в месяц за свои услуги, настаивает, что подарок был добровольным. В качестве доказательств она приводит сделанные ею скрытно видеозаписи.
Возможно, на эти записи рассчитывала М., когда на повторном рассмотрении дела хотела доказать своё право на квартиру. Но тут ветеран сделала заявление в СМИ и дело стало резонансным, вызвав реакцию следкома и губернатора Севастополя Михаила Развожаева.
Тогда женщина, получившая дарственную на квартиру, решила, что проще вернуть подарок, и подготовила свой проект мирового соглашения. Однако он не был принят стороной Д., интересы которой на тот момент уже защищали юристы Правительства Севастополя.
Сегодня известна резолюция суда – «иск Д. удовлетворить», а подробное ("мотивированное") решение с описанием всех аргументов суда появится в ближайшее время. Оно вступит в силу через месяц после этого – если, конечно, ответчик не подаст апелляцию. Станет ли она это делать – зависит от того, что будет написано в решении, говорит М.
Первое же решение первого суда большей частью напоминает пересказ российской теледрамы, а не сухой безэмоциональный текст.
Её главная героиня – вызывающая искреннее сопереживание пожилая женщина, единственный сын которой погиб в ДТП. Второй (второстепенный герой) – мужчина, ставший невольной причиной смерти сына, и поэтому не оставляющий заботу о пенсионерке, которая с каждым годом становится всё немощнее. Ещё – соседка М., с которой на коммерческих основаниях договорился о помощи мужчина, когда понял, что состояние пенсионерки требует гораздо большего времени, чем есть у него и социальной службы.
«К истице Д. стала заходить соседка, проживающая с ней на одной лестничной площадке ответчица М.. Однажды, встретившись с ответчицей у истца, ФИО 3 <мужчина> договорился с М. о том, чтобы она ухаживала и досматривала за Д.: купить за её деньги продукты, приготовить покушать и другие возникающие моменты, а он будет за это платить М. 15 000 рублей в месяц, на что она согласилась, хотя изначально оценивала свои услуги по уходу в размере 40 000 рублей в месяц. Он сказал, что это несоразмерно большая сумма, что не у всех граждан есть такие зарплаты. М. стала приходить к ней довольно часто, была очень любезна, даже приторная, как она <Д.> теперь понимает, ублажала её, стараясь убедить, что истец без неё никак не обойдётся, втираясь в её доверие», – говорится в решении суда.
Завещание или договор пожизненной ренты – такие варианты, по словам Д., обсуждались между ней и её помощницей. Консенсуса не было, а М. «стала ещё более обходительной, ещё чаще заходила к ней, приносила продукты и приготовленную еду».
Д. «считала, что М. такая приятная женщина, соответственно, думала, что может ей доверять», а сама Д. «была уже очень слаба, передвигалась на костылях и боялась остаться совсем одна, без какой-либо поддержки» – и согласилась, как она говорит, подписать договор пожизненного содержания.
«Полностью доверяя М., она даже не вслушивалась, что нотариус говорит и не вчитывалась в договор, а просто его подписала. <…> И какой же страх, ужас и разочарование испытала Д.», когда позже выяснила, что подписанный документ был дарственной, утверждал представитель Д. во время первого суда.
В решении первого суда отсутствует информация о том, что с момента подписания договора М. перестала брать деньги за уход за пожилой соседкой.
По версии же М., в первом суде не участвовавшей, Д. прекрасно понимала, какой документ подписывает. Выселять подопечную из квартиры она не собиралась, и в дарственной даже есть пункт о том, что квартира вернется прежней хозяйке, если с новой владелицей случится что-то непоправимое.
Сейчас же она готова забыть о мировом соглашении, что сама же и предлагала, калькулирует стоимость вынесенных за подопечной горшков и даже ставит под сомнение ветеранский статус Д.
***
Кто и насколько честен в этом конфликте, в чем лжёт и лукавит, как манипулирует – полностью в этом не разберется уже ни один суд. Да это и не нужно: ветеран остаётся хозяйкой своей квартиры, её соседка – наказана потрёпанными нервами и репутацией за желание получить чужую квартиру, пусть даже законным путем.
Что руководит теми, кто помогает инвалиду сегодня? Хочется думать, что не только корысть.
Конец ли это истории? Пока не ясно.
Саша Ахтемко