Наука выбирать-1. Фильтрация по-русски
Начнем с российских местных выборов, которые завершились вчера. Не с результатов, а с главного отличия от украинских. Оно в том, что у нас нет фильтров, а у них есть. Другими словами, выдвинуться на мэра города у нас может любой клоун в прямом и переносном смысле слова, бизнесмен и даже городской сумасшедший.
Попытка “Слуги народа” ввести на своем партийном уровне систему предварительного отбора, названного на американский манер “праймериз”, привела к тому, что на мэра столицы претендует пани из 100-тысячного городка на Западной Украине, которая в Киеве проживает меньше года.
Аналогично происходит и с губернаторами, которых не выбирают, а назначает президент. Загадка, почему тот или иной “пацанчик” внезапно оказывается у руля области, по многим персоналиям до сих пор не разгадана. Как и то, почему их так же необъяснимо быстро меняют на других.
Российская система в этом плане по сути (а не по форме) ближе к американской, а не к нашей. Жесткая демократия она и в Америке жесткая. Никто с улицы, как у нас, в политику случайно не зайдет. Даже за деньги или через брата-свата.
Не забываем, что до сих пор американского президента выбирает не народ в буквальном смысле слова, а коллегия выборщиков, сформированная по принципу, так сказать, пропорционального регионального представительства.
Это то, что называется многоступенчатой избирательной системой. И, по мнению людей, изучающих политические науки, является защитой от популизма. У нас никакой защиты от популизма нет, и мы к этому не стремимся. Нам и так весело. И на местном уровне тоже.
Особую пикантность веселью придают повсеместные конфликты между местными советами и мэрами, которые выливаются в увлекательные разоблачения противниками друг друга. Отдельная тема – это “самостоятельность” мэров, которые посылают подальше назначенных Киевом губернаторов, а самые наглые – даже президента.
При этом наш народ умудряется любить и поддерживать и мэра, и президента, и депутатов, с интересом наблюдая как они грызутся. То, что при этом утрачена управляемость государственной системой, никого не волнует. Все считают, что так выглядит настоящая демократия.
В России совсем другая концепция построения административной вертикали. И это тоже логично, поскольку, учитывая размеры и многонациональность федеративной империи, наш вариант им, мягко говоря, не подходит. Случайный человек без поддержки на уровне местной элиты, не способный договариваться с ней и с вышестоящим руководством, в принципе не может попасть на высокую должность. За редким исключением.
С 2012 года в России введена система так называемого муниципального фильтра: порядок регистрации кандидатов на должности мэров и губернаторов через сбор подписей местных депутатов. Интересно, что идею отсеивать таким образом случайных и оппозиционных (прямо скажем) кандидатов предложил в свое время мэр Самары Дмитрий Азаров – сейчас, если не ошибаюсь, глава Самарской области. Реализовал ее не Владимир Путин, а тогдашний президент России Дмитрий Медведев.
За прошедшие годы был отработан сложный, на первый взгляд, алгоритм сбора подписей, который по своей идее равного представительства близок к американской коллегии выборщиков.
Кандидатам требуется собрать в свою поддержку подписи 5-10% муниципальных депутатов, представляющих по крайней мере 75% муниципалитетов в соответствующем регионе. То есть подписи должны поставить не просто депутаты в одном городе или районе, а народные избранники не менее чем в трех четвертях муниципальных образований. При этом процент (сколько собрать подписей – 5% или 10%) зависит от решения местных депутатов.
По факту это приводит к тому, что на должность губернатора не могут пройти кандидаты от партий и организаций, не представленных в законодательных собраниях. Почему, собственно, “оппозиция с Болотной” даже не пытается идти в местную власть.
Хорошо это или плохо, можно спорить, но факт остается фактом: выборы в России – это не смешно, как у нас, а вполне серьезно. Фильтр, пардон, за каламбур, действительно фильтрует политическую систему от фарса и так называемой внесистемной оппозиции. В Москве, например, ко вчерашним выборам были допущены лишь четверо из 32 пытавшихся зарегистрироваться кандидатов: мэр Сергей Собянин (идет как самовыдвиженец), Илья Свиридов ("Справедливая Россия"), Михаил Дегтярев (ЛДПР) и Вадим Кумин (КПРФ).
Никаких дартов вэйдеров, комиков-любителей, лидеров эпатажных квазипартий в финал конкурса не выпускают. Их отсеивают на предварительном этапе. Как и, прямо скажем, упомянутую выше оппозицию, не имеющую своего представительства на уровне местной власти.
При этом нельзя сказать, что кругом среди кандидатов, прошедших фильтр, доминируют представители "Единой России". Однозначно они в большинстве. Это правящая партия и почти аналог советской КПСС. Но губернаторы и мэры, представляющие непрезидентские партии, тоже есть. Как правило, это либо однопартийцы Владимира Жириновского, либо коммунисты. Глава Хакасии, например, коммунист Валентин Коновалов, Владимирской области – Владимир Сипягин от ЛДПР и т.д.
Их немного, и не всем удалось продержаться больше двух лет после выборов 2018 года. В том числе и потому, что в России специфическая система: региональных лидеров избирает электорат, а увольняет президент.
Так досрочно были уволены губернатор Севастополя Дмитрий Овсянников, губернатор Иркутской области Сергей Левченко (за наводнение) и глава Еврейской автономной области Александр Левинталь. А глава Хабаровского края Сергей Фургал арестован по подозрению в убийстве (его недавний арест спровоцировал массовые протесты в Хабаровске). Заметим, что Фургал – ЛДПР, Левченко – КПРФ, Овсянников и Левинталь – “варяги”, которые ушли по собственному желанию, не сработавшись с местными элитами.
В принципе, одна из целей многоступенчатости российской избирательной системы в том, чтобы губернатор мог опираться на местных депутатов, те в свою очередь представляют интересы региональной “буржуазии”, и вся система могла бы договориться и двигаться в одном направлении. Естественно, начертанном в Москве, но с какими-то своими нюансами.
Поэтому, как правило, фильтры проходят “свои”. Но бывают исключения. Например, коммунист Андрей Клычков прошел все фильтры и в 2018 году триумфально выиграл губернаторские выборы в Орловской области, к которой не имел ранее никакого отношения: он родом из Калининграда, а политическую карьеру строил в Москве, был главой фракции КПРФ в Мосгордуме. Тем не менее, за него проголосовали 83,55% избирателей. При том, что рейтинг у КПРФ тут достаточно низкий.
Кстати, еще одно кардинальное отличие российских и украинских выборов в том, что у нас нет сейчас левых партий. Эту нишу после запрета КПУ частично заполнила ОПЗЖ, педалируя тему тарифов. И все остальные понемногу паразитируют на социальной тематике. Даже “слуги народа”.
В России КПРФ не только еще удерживается на плаву в пуле парламентских партий, хотя и теряет голоса с каждыми новыми выборами, но и широко эксплуатирует элементы советской символики, за которую в Украине дают срок.
Надеюсь, меня не посадят за нарушение закона о декоммунизации, но один из самых ярких образцов рекламы коммунистов – это билборды со Сталиным в Севастополе, где местного представителя КПРФ не зарегистрировали из-за муниципальных фильтров и обидевшиеся коммунисты вывесили портрет Сталина с намеком на оппонентов.
Не случайно тактикой Алексея Навального, о чем наши СМИ не пишут, сосредоточив внимание на отравлении “Новичком”, уже вторые муниципальные выборы подряд было продвижение "умного голосования".
Идея в том, что в городах с населением свыше 200 000 человек, рекомендуется координировать голоса за любого кандидата, кроме ставленника власти. Не концентрироваться на личности. Главное – не пропустить “кремлевского представителя”. По такой системе, кстати, был избран Фургал, который шел на выборы с целью занять пост вице-губернатора региона.
Но штука в том, что алгоритм Навального работает только в условиях низкой явки. Когда это стало понятным, избирательную систему в России реформировали и растянули голосование на три дня, хотя минувшее воскресенье, 13 сентября, и было названо Единым днем голосования.
Русские опробовали и оценили этот инструмент во время референдума по изменениям в Конституцию. Кстати, если наша партия власти всерьез хочет победить на местном уровне, ей тоже стоит задуматься о расширении временных рамок волеизъявления.