Артист из Джезказгана
Олегу Ивановичу Янковскому – 80!
На самом деле начинать разговор об Олеге Ивановиче Янковском, которому сегодня стукнуло 80 – сложная задача. Рискуешь напороться на дурацкий стереотип или глянцевое клише и оказаться в тупике из бестолковых комплиментов, восхвалений и прочей парадности.
Фигуру такого масштаба назойливо пытаются ужать до фастфудного списка из нескольких интересных» пунктов. Правила жизни Олега Янковского». Пять фактов о великом актере». Или вот: Еще мальчишкой, дрожа от волнения, он впервые вышел на профессиональную сцену…».
Ну, допустим. Есть какие-то факты, с которыми приходится иметь дело. Например, мы знаем, что Олег Янковский родился в казахском городке Джезказган, в семье ссыльного гвардейского офицера, друга Тухачевского. Что делать с этой информацией – неизвестно. Наверное, можно как-то зацепиться за 60-е, за его роли в фильмах морального беспокойства», а можно и не цепляться. Не очень убедительно.
Есть еще один факт. Олег Янковский – последний Народный артист СССР. Фразу можно понимать буквально (актер действительно был последним человеком, кому присудили почетное звание) и фигурально – есть какая-то мистика в том, что Янковский стал последней звездой отечественного кино, соединившей советское прошлое и российское настоящее. В отличие от многих коллег, вынужденных сражаться с реальностью 90-х, Янковский на излете тысячелетия вполне спокойно снимался у зарубежных режиссеров, не сильно беспокоясь о статусе и благосостоянии. Дзюнъя Сато, Ильдико Эньеди, Салли Поттер, Энтони Уоллер – всем им посчастливилось поработать с этим человеком.
Мало того – воспользовавшись приглашением Клода Режи, Янковский уехал во Францию, где полгода играл на сцене театра в Париже. Не зная французского, он умудрился влюбить в себя парижан, которые по легенде называли Янковского русским Аленом Делоном».
Легенду вряд ли можно проверить, но в красоте ей уж точно не откажешь.
Еще поражает нежность судьбы – Янковскому нечеловечески везло. Не пойми как поступил в Саратовское театральное училище и стал играть в местном театре. Там его чудом заметил Владимир Басов, находившийся в поиске умного актера» (цитата режиссера) для фильма Щит и меч» (1968). Где-то там же его обнаружили ассистены Евгения Карелова, и юный Янковский разорвался сразу на два проекта: сериал о Великой Отечественной и драму о той далекой, гражданской – Служили два товарища».
Дебютные картины моментально сделали из белокурого красавца звезду.
Уже прозвучало столько всего, а мы по-прежнему топчемся на месте и рассматриваем Янковского на расстоянии. Улыбаясь, он свободно маневрирует между готовыми формулами и заезженными фактами. Это ведь кажется, что актер с таким благородным лицом обязательно имеет амплуа, а его талант умещается в какое-нибудь логическое объяснение.
С Янковским это не работает. Обладая категорической узнаваемостью и почти аристократической недосягаемостью, он вживался в любую роль и становился кем угодно, оставаясь при этом самим собой. Для массового зрителя Олег Иванович застрял меж двух штампов – полного надежд Мюнхгаузена из фильма Марка Захарова (1980) и страдающего писателя Горчакова из картины Ностальгия» Андрея Тарковского (1983). Но за их пределами целый калейдоскоп Олегов Ивановичей: от молодых и неотразимых (О любви», Зеркало»), до старых и неприветливых (Любовник», Бедный, бедный Павел»), от изломленных героев, несущих на себе печать застойной эпохи (Поворот», Полеты во сне и наяву»), до алкашей и уголовников (Чужие письма», Сержант милиции»). На сцене он играл плакатного Ленина (пьеса Шатрова), в кино – задумчивого Николая II (Цареубийца»). Не побоялся снять неуклюжую новогоднюю сказку (Приходи на меня посмотреть») и сыграть Трубадура в ужасающем ремейке советского мультика (Бременские музыканты & Co»).
Вероятно, за помощью стоит обратиться к более сложносочиненным людям. Например, к Артюру Рембо. Дикий юноша легче птичьего крыла, ненароком познавший к 19 годам все тайны стихотворений, писал: Поэт определяет меру неизвестного, характерную для его эпохи». Пожалуй, наследие Олега Янковского, безусловно выразившего неизвестное своей прекрасной эпохи, тоже следует мыслить в категориях скорее поэтических, нежели профессиональных.
Так мы хотя бы сделаем шаг к нему навстречу.