Недолюбовь на фоне пандемии
Алексей Слаповский. Недо. – М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2021. – 512 с. – 3000 экз. – (Новая русская классика).
Пандемия коронавируса, ударив по здоровью, нервам и кошелькам, практически каждого обогатила новым жизненным опытом. Литература, слегка отойдя от первоначальных потрясений, активно взялась за его осмысление. За раскрытие вирусной (в прямом и переносном смысле) темы брались разные авторы, но их непохожие друг на друга тексты объединяла общая мысль. «Так получилось, что все мы пока не умерли. Но жизнь наша, поверьте, уже не будет прежней. Никогда» – так выразил её Евгений Водолазкин в написанной за период самоизоляции пьесе «Сестра четырёх». Алексей Слаповский в новом романе «Недо» тоже подмечает преобразующий потенциал пандемии, но в этой книге охватившая планету болезнь становится лишь фоном для недолюбовной истории и деконструкции личной мифологии.
Вынесенная в заглавие приставка «недо-» в книге становится самодостаточным понятием – концентрацией всего недоделанного, недолюбленного, недомечтанного... Главный герой – переводчик и неудавшийся литератор Михаил Грошев – олицетворяет состояние сплошного «недо». Его биография складывалась из невзаимных влюблённостей, распавшихся браков и не продвинувшихся дальше начала романов, пока в неё не ворвалась молодая девушка Юна, которую попросили ненадолго приютить землячка из Саратова. Режим самоизоляции запирает их в одной квартире, обрекая на совместное существование, разговоры за жизнь и алкогольные возлияния.
Знакомство и притирка друг к другу происходят в духе пошловатой комедии из репертуара заштатного регионального театра. Мысли Грошева периодически переходят на фривольный лад. Называя девушку «провинциальной заурядочкой» и «второстепенной героиней», он явно стремится заингибировать возникшую по отношению к Юне химию. Развитие отношений между разновозрастными персонажами, не совпадающими по культурным кодам, – тема довольно избитая и заезженная. Кажется, будто Юна и Грошев должны или перестроиться друг под друга, или прийти к сокрушительной развязке в духе новеллы «Возгорится пламя» из киноальманаха Михаила Сегала «Рассказы». Однако Слаповский избегает предсказуемых сюжетных поворотов. Потенциальное противостояние бумеров и зумеров гасится вполне обоснованным выводом, что «нет никаких поколений – есть только нормальные и придурки». Кража алкоголя из магазина, потасовка с охранником, разрыв Грошева с очередной недовозлюбленной, бегство из родной квартиры и, конечно, злополучный ковид уводят историю от привычных ориентиров на совершенно неизведанные пространства.
Развитие действия перемежается «началами» незаконченных произведений Грошева. Все его сочинения подчёркнуто автобиографичны, однако, перенося события реальной жизни в пространство художественного текста, он искажает действительность. Повороты судьбы в творческом преломлении становятся гораздо зрелищнее и драматичнее. Через литературные опусы Грошева Слаповский демонстрирует, как человек, подменяя воспоминания намерениями, создаёт миф о себе. Апофеоза мифотворческий потенциал достигает в сценарии под названием «Недо» – он помещён в приложении к роману, хотя зачитывает его Грошев ближе к середине. Там главный герой чудесным образом получает возможность прожить разные варианты своей судьбы, испытать последствия каждого выбора, который возможен в сложных ситуациях. В других своих творениях Грошев словно стремится провернуть нечто подобное с самим собой – только за неимением чудес он вынужден пользоваться вымыслом, граничащим с самообманом.
Юна своим внезапным появлением взрывает личностный и творческий застой в жизни Грошева. Ни странной влюблённости, ни тяжёлой болезни недостаточно, чтобы вылепить из него нового человека, но заржавевшие механизмы души приходят в движение, подталкивая Грошева к импульсивным и необдуманным поступкам. Хотя в центре романа находится его духовное преображение, движущая сила книги заключена в образе Юны. Леонид Кропалёв, приятель Грошева, называет девушку «мерцающей»: «Разная всё время. То вроде дура дурой, а то ляпнет что-нибудь прямо гениальное. То ничего не знает, то вдруг что-то скажет, чего и я не знаю. Смотришь на неё – не красавица. Вглядишься – да нет, красотка». Слаповский находит очень меткое определение для девушки, которая не соответствует поколенческим стереотипам и при всей своей переменчивости не становится хамелеоном. Её внутреннее мерцание – опасное и притягательное – бросает сильные отсветы на Грошева, меняя для него не просто мировосприятие, но и само мироздание.
«Недо» – довольно типичный для Слаповского роман. В меру лиричный и драматичный, смешной и трогательный, жестокий и катарсический. Слаповский подтвердил своё умение создавать нетривиальные истории и придумывать неординарных персонажей, однако тема пандемии ловко увернулась от его крепкого захвата. Показывая, как самоизоляция и коронавирус повлияли на героев книги, Слаповский присоединяется к слаженному хору других голосов, твердящих о перезагрузке, преображении, обнулении постковидного мира. Переболевший и многое переосмысливший Грошев в финале намеревается совершить поступок не мужа, но мальчика. Столь дерзкое решение – гигантский скачок в его духовной эволюции, но неуместность и незрелость такого действия сомнений не оставляют: оно станет началом не новой жизни, а очередного незаконченного текста.
Александр Москвин