«Зрителя не обманешь»: артист балета Тигран Манукян о своем пути, сложностях и любви к профессии

А также про стереотипы, связанные с мужчинами

Образ хрупкой пластичной девушки в балетной пачке прочно прижился в мировой культуре и уже не кажется чем-то необычным. Мужчины-артисты балета почему-то не снискали такой славы, хотя работают и трудятся не меньше женщин. Мы поговорили с Тиграном Манукяном о том, как он пришел в профессию, как оказался в Самаре и какой у него любимый футбольный клуб. (Спойлер: “Ювентус”!) Ответственное балетное детство Мне 28 лет, балетом я занимаюсь с 11 лет. Танцую с трех лет, начинал с народных танцев — потом педагог сказал маме, что у меня балетные данные, и меня отдали в хореографическое училище. Еще я одновременно с этим занимался футболом — его я до сих пор очень сильно люблю, но футбол и балет мешали друг другу. Родители тогда оставили выбор за мной — сказали, что заниматься мне, значит, и решить должен я.  Балет — это очень ответственно. Каждый день насыщен, с утра до вечера репетиции и уроки — хореографическое училище совмещает в себе и школу. Но я все успевал, получалось даже и с ребятами на улице поиграть — никогда просто так не сидел дома. Порой из училища даже не хотелось уходить — настолько я любил свое дело. Самым сложным тогда было соблюдать дисциплину — нужно было рано вставать, рано ложиться, а я еще хотел успеть посмотреть футбольные матчи, которые по телевизору показывали очень поздно. Педагог просил маму, чтобы родители не разрешали мне смотреть футбол, потому что я приходил уставший и не отдавался занятиям полностью.  Учителя по основным школьным предметам делали нам поблажки — потому что совмещать очень трудно. Во время экзаменов было вдвойне сложнее, помимо школьных предметов нужно было сдавать экзамен по классическому и дуэтному танцу, готовить отчетный концерт. Экзамены по танцам вообще проходят каждые полгода — перед новым годом и в конце сезона. Экзамен — это балетный урок, во время которого ты должен показать свои умения, а жюри смотрит и оценивает. Приезжают люди из театров, выбирают себе артистов — оценивают внешность, вращения, прыжки, силу, и многие другие нюансы. В училище я был до 18 лет. Я благодарен своим педагогам за то, что они поставили меня на правильный путь. Преподаватели в балете очень строгие — и это правильно, на мой взгляд. От строгости рождается дисциплина, и если педагог требовательный и жесткий, тогда будет результат. Ты и сам должен очень критично относиться к себе, иметь сильный характер, иначе результата не будет. У меня были друзья в училище с хорошими балетными данными, но они не могли себя заставить работать и уходили — если человек чувствует, что это не его, лучше уйти, чем заниматься нелюбимым делом. Амстердам, Израиль, снова Ереван После училища можно спокойно идти работать в театр. Я отправлял заявку в видеоформате в разные академии. Пригласили продолжить учебу в академию в Штутгарте, я загорелся, мне отправили визу. Но я уже был военнообязанным — поэтому не смог уехать из страны. В итоге спустя время мое училище помогло мне сделать отсрочку, и я поехал в академию в Амстердам. Я очень амбициозен, и мне хотелось узнать разные школы балета. Ереванская школа достаточно консервативна, а я хотел попробовать что-то современное — неоклассика, модерн, контемпорари. Английский я не знал, голландский тоже — но там жил мой родной брат, и он мне помогал. А балетные термины во всех странах одни и те же, поэтому я понимал, что надо делать.  Там я проучился год, и на меня обратил внимание гениальный балетмейстер Валерий Панов — он приезжал в Амстердам ставить одноактный спектакль. Я в нем участвовал, после он позвал меня к себе, и сказал, что я очень техничный, и что он хочет пригласить меня в Израиль, где у него собственный театр. Для меня это было большой честью, и я до сих пор горжусь, что у меня была возможность работать с этим человеком. Пришлось вернуться в Ереван и на два месяца устроиться в театр, пока я готовил документы для отъезда.  В Израиле я проработал почти четыре года. Когда я туда прилетел, мне было 18 лет, и я был в восторге — выхожу из аэропорта, а меня встречает директор театра. Там бывали и сложные периоды — в Израиле у меня совсем не было родственников, друзей или знакомых. Я должен был сам поставить себя на ноги и каждый день доказывать, кто я такой и что я умею делать. В театре я был самым молодым, поэтому за мной все наблюдали.  Валерий Панов — очень строгий педагог, он все время меня ругал. Я злился, но продолжал много работать. Дополнительно репетировал между тренировками, а Панов проходил мимо и говорил «Ты занимаешься ерундой, иди домой». Но мне было неважно, что мне говорят, я хотел доказать, что это не ерунда. Однажды я также остался вечером тренироваться, решил прилечь отдохнуть и уснул. Проснулся оттого, что меня разбудила партнерша — даже не понимал, где нахожусь, а оказалось, всю ночь проспал в балетном зале.  Полтора года я проработал только в кардебалете, то есть в массовке. Однажды Валерий Панов попросил меня после тренировки зайти к нему. Я начал волноваться, думал, он меня уволит. Прихожу, а он начинает хвалить и дает отрывок из балета с партнершей. Позже он начал мне давать и сольные партии. Так я с успехом отслужил еще полтора года, но я всегда стремлюсь к большему: начало казаться, что в своем амплуа я уже все станцевал. Хотелось перемен, и я вернулся в Армению. Но Израиль я успел полюбить, до сих пор поддерживаю связь с друзьями оттуда. Много переездов и, наконец, Самара Спустя год работы солистом в Ереване мне снова захотелось перемен. Там очень маленький репертуар, всего около пяти балетных спектаклей — а мне нужно было развитие. Поехал в Казань, но там сказали, что место будет только через четыре месяца. Пришлось поехать работать в Саратов, а спустя четыре месяца возвращаться в Казань. И хотя я очень общительный, вот так часто менять место жительства очень сложно — только тебя начинают узнавать и привыкать, как ты уходишь и снова начинаешь с нуля.  В Казани я танцевал только сольные партии, выступал из-за этого редко. Было трудно сидеть и ждать своей очереди, хотелось выступать чаще. Думал, куда поехать — в Москву или Санкт-Петербург не рассматривал, я не люблю столицы. Так в интернете нашел Самарский академический театр оперы и балета. Как увидел это здание — поразился, насколько красивый город и шикарный театр. Здесь я каждый день чувствую, что развиваюсь — работаю тут уже 2,5 года.  Рабочий день начинается так: прихожу сонный, потому что поздно ложусь спать, в 9 утра уже в балетном зале. В театр иду пешком, чтобы проснуться. Сначала балетный урок, потом репетиция, вечером спектакли. Уроки нужны каждый день, чтобы мышцы всегда были в форме, а ежедневные репетиции — для того, чтобы отрабатывать разные нюансы, а также чтобы новые люди разучивали свои партии. Выходной у нас, как правило, один — в понедельник.  В свой выходной я в первую очередь высыпаюсь, гуляю, хожу в баню — очень люблю ее, там я полностью отдыхаю. Гулять люблю по набережной, до сих пор увлекаюсь футболом и иногда позволяю себе в него играть — хотя это и очень травмоопасно. Недавно даже предложили играть за одну самарскую команду, но у меня нет столько времени. Но смотреть футбол я продолжаю, как и в детстве — моя любимая команда — это «Ювентус Италия».  Во время пандемии с 17 марта мы ушли на карантин, а снова начали работать только в конце июля. Мы сидели дома даже без репетиций, но каждый пытался хотя бы как-то поддерживать себя в форме. Если один день не занимаешься, считается, что ты потерял 10 дней. Таких отпусков у нас никогда не было даже во время учебы. Я боялся потерять профессию. Мне повезло: в Греции есть академический театр и училище, и его директор меня запомнила на одном из конкурсов. Она мне позвонила и предложила работу: один класс очень хотел заниматься из дома. Меня попросили давать им уроки по видео. Сейчас меня зовут летом к ним приехать на пару недель и выступить с двумя спектаклями. О сложностях профессии, гастролях и мечтах Балет — это по-настоящему мужская профессия, это ответственно и сложно. Ты должен фанатеть, ежедневно работать над собой, без этого результата не будет. Здесь ты не в кабинете, а на сцене — зрителя не обманешь.  У меня очень много друзей не из мира балета: они сначала не понимали, чем я занимаюсь. Есть стереотипы, которые меня раздражают — что балет не мужская профессия, например. Я всегда говорю — пусть каждый мужчина попробует хотя бы пять минут заниматься, и тогда посмотрим. Мне пришлось объяснять это своим друзьям, я звал их на спектакли. Потом они просили звать их еще — настолько им понравилось.  Выходить на сцену нужно, даже если ты заболел. Зрителя это не волнует, он пришел посмотреть хороший спектакль. Я танцевал даже с травмой: в Ереване во время балета «Океан и жемчужина» делал вращение и порвал мениск. Пришлось выйти за кулису, собраться с духом, и танцевать дальше. Потом поехал делать операцию. Врачи сказали, что танцевать нельзя будет шесть месяцев вообще. Разрешалось только отдыхать и аккуратно разрабатывать мышцы. Но я не могу сидеть без работы и движения дома, поэтому с первого дня уже начал ходить, а через два месяца вернулся к выступлениям. Благо, были другие солисты, которые смогли меня заменить.   Моя работа дает мне силы, это моя жизнь, без балета я не могу — уже пробовал. Когда работал в Казани, то выгорел эмоционально. Подумал — а может, я не тем занимаюсь? Ушел из театра на шесть месяцев, преподавал, пытался открывать бизнес с друзьями. Я никогда не забуду это время: первый месяц был в отпуске и ничего не делал, отдыхал, а потом начал скучать. Балет — как наркотик, я скучал даже по запаху софитов на сцене, по гримеркам, подготовке к спектаклям.  Мы много гастролировали с Ереванским и Израильским театрами. С детства я мечтал хотя бы раз выйти на сцену Мариинского театра, Большого театра и Гранд-Опера в Париже. На сцене Мариинки и Большого я уже побывал — надеюсь, с Парижем когда-нибудь тоже все получится. Гастролировать мне нравится — меняется обстановка, появляется новый стимул. При этом всем очень важно не словить звездную болезнь и остаться человеком. Такая у нас профессия: танцевать всегда не будешь, так пусть тебя хотя бы вспоминают потом как хорошего человека.  Когда-нибудь мечтаю открыть свое дело — может, какой-нибудь музыкальный паб. Еще хочу станцевать в балете «Спартак» Юрия Григоровича с музыкой Арама Хачатуряна и в «Иване Грозном».