Современные фальсификации истории Второй мировой войны: к вопросу об ответственности политиков за трактовки событий
История Второй мировой войны остаётся фронтом острейшей идеологической, научной и информационно-психологической борьбы. Не ослабевают попытки фальсификаторов выгородить истинных виновников, приуменьшить роль СССР в разгроме фашизма, очернить освободительную миссию Советской Армии, подвергнуть сомнению итоги войны. Попытки перетолковать историю предпринимаются не только победителями, но и побеждёнными, не только противниками СССР в «холодной войне», но и бывшими союзниками по Организации Варшавского Договора, а также рядом бывших союзных республик, в первую очередь прибалтийских. Самое же парадоксальное состоит в том, что подходы сегодняшних фальсификаторов истории Второй мировой войны восходят к наработкам пропагандистского аппарата Третьего рейха.
Готовя поход на Восток, Гитлер придавал большое значение не только созданию стратегических наступательных плацдармов, не только решению материально-технических, ресурсных и продовольственных проблем за счёт третьих стран, но и благоприятному пропагандистскому сопровождению своих действий. Именно в недрах гитлеровской пропагандистской машины возникли мифы о «советской угрозе», о «советском экспансионизме», о стремлении СССР установить контроль над Восточной и ЮгоВосточной Европой, о «превентивном» характере плана «Барбаросса», о «враждебности» советского строя малым народам, об «освободительной миссии» германского рейха на Востоке и т.д. [3, с. 144].
Эти и другие мифы стали стержнем идеологии оккупационной политики нацистов. Затем они вошли в арсенал идеологов «холодной войны», а впоследствии были адаптированы к потребностям текущего момента в информационно-пропагандистской войне против современной России. Живучесть мифов и технологических приёмов гитлеровской пропаганды объясняется отчасти тем, что после войны Западная Германия, считавшая себя преемницей германского рейха, выдвинулась в центр конфликта между Востоком и Западом и заняла важное место среди идеологов «холодной войны». Денацификация здесь прошла формально, а принятый в 1949 г. закон об амнистии открыл многочисленным чиновникам, специалистам и военным Третьего рейха путь в государственные структуры, научные учреждения и в заново формировавшуюся армию [5, с. 309].
Тогда же в послевоенной ФРГ сложилась система изучения Востока, поставленная на службу «холодной войны», или «остфоршунг». В частности, несомненный фальсификаторский импульс осмыслению истории сообщили подходы западногерманского профессора Эрнста Нольте и его единомышленников, высказанные в «споре историков» в 1986–1986 гг. Так, Э. Нольте вытащил из идеологических запасников «остфоршунга» старый гитлеровский тезис о «превентивной войне», потребовал восстановить в правах теорию тоталитаризма как базу для осмысления истории, ставящую на одну доску Гитлера и Сталина, попытался лишить нацистские преступления их исключительности, представив их как реакцию на «большевистскую угрозу». Оппонент Нольте западногерманский философ Юрген Хабермас был прав, увидев в концепции Нольте стремление приуменьшить преступления Третьего рейха, чтобы освободить Германию от её исторического бремени и исторического долга [6, с. 287]. Следует сказать, что культивирование бывшими странами гитлеровской коалиции своего образа как жертвы стало важным направлением перетолковывания своей ответственности за трагедию Второй мировой войны. Начало этому направлению сразу же после окончания войны было положено в Западной Германии [4, с. 162].
В художественной литературе, кинофильмах, средствах массовой информации, в заявлениях политиков немцы видят себя жертвами поражения под Сталинградом, несчастными беженцами, спасавшимися от наступления Советской армии, жертвами политики оккупационных властей, жертвами насильственного переселения (по немецкой терминологии – изгнания) из восточных областей рейха и других мест многовекового проживания, жертвами англо-американских бомбардировок и, конечно, жертвами Гитлера и его палачей, которые якобы побуждали изнасилованных и затерроризированных немцев делать вещи, полностью чуждые их человеческой природе.
И, наконец, в фильме «Закат» (реж. Оливер Хиршбигель, 2004 г.) жертвой уже представлен сам Гитлер – жертвой своих иллюзий и заблуждений, но также перемены военного счастья, политического предательства и человеческого одиночества. В данном случае мы имеем дело с умалением и даже игнорированием причинно-следственных связей. Это стало сегодня широко распространённым приёмом, к которому прибегают современные фальсификаторы. Поэтому восстановление и недопущение забвения причинно-следственных связей в истории Второй мировой войны остаётся магистральным направлением отстаивания правды о войне и роли в ней Советского Союза. В трагический период распада Советского Союза в авангард сил, фальсифицирующих историю Второй мировой и Великой Отечественной войн выдвинулись этнополитические элиты бывших союзных республик и впереди всех – властвующие элиты республик Прибалтики. Они творят неправедный суд над нашей общей историей. Примечательно, что прибалтийские фальсификаторы не изобрели ничего нового, а взяли на вооружение политические мифы, сконструированные в советологических центрах Запада при участии своих соотечественников, сотрудничавших с гитлеровскими оккупационными режимами, в том числе и в сфере пропаганды [7, с. 93]. Это – миф об извечном «русском и советском» геноциде прибалтийских народов.
Это – пропагандистски мотивированное сведение германо-советского договора о ненападении августа 1939 г. к одиозно звучащему пакту Молотова-Риббентропа, который интерпретируется в духе теории тоталитаризма как сговор агрессоров, позволивший Советскому Союзу «оккупировать» Прибалтику. Это – очернение освободительной миссии Советской Армии в Великой Отечественной и Второй мировой войнах с целью обвинить СССР в «повторной оккупации» Прибалтики и оправдать сотрудничество прибалтийских националистических элит с немецкой оккупационной администрацией.
И, наконец, это – упрощенческое и злонамеренное толкование сложных периодов в развитии СССР, чтобы выставить свои народы жертвами «большевистских зверств», жёсткой политики ликвидации формирований «лесных братьев», а также якобы целенаправленно проводившейся «русификации». Образ войны и Победы в современной России остается символом единения людей разных национальностей, социальных и возрастных групп. Осознание этого обстоятельства заставляет с особой ответственностью относиться к постоянно повторяющимся попыткам предложить обществу «новое прочтение», пересмотр устоявшихся представлений относительно происхождения Второй мировой войны, обстоятельств её развязывания, роли и места Великой Отечественной войны («Восточного фронта») в истории ХХ в.
Список источников и литературы
1. Алексашкина Л.И. История. Россия и мир. М.: Зерцало, 2010. 258 с.
2. Балашов А.И. История Великой Отечественной Войны. М.: Аст, 2010. 521 с.
3. Васильев Н.М. Великая Отечественная война под пером фальсификаторов. М.: Вече, 2011. 357 с.
4. Орлов А.С. История России. М.: Проспект, 2011. 525 с.
5. Петухова Н.Е. История России XIX–ХХ вв. М.: ИНФРА-М, 2011. 421 с.
6. Пыхалов И.В. Великая оболганная война. М.: Эскимо, 2012. 368 с.
7. Соколов Б.Ю. Цена победы в Великой Отечественной войне. Неизвестное об известном. М.: Дрофа, 2013. 367 с.
8. Тимофеев А.С. История в таблицах и схемах. М.: Проспект, 2013. 112 с.
9. Уткин А.И. Вторая Мировая война. М.: ИНФРА-М, 2010. 457 с.
10. Шупак И.Я. Всемирная история. М: Эскимо, 2011. 272 с.
О.С. Кузнецова, Самарский государственный институт культуры, Самара Научный руководитель: к.и.н., доцент Чирков М.С.