Выставка в Салехарде расскажет о малом народе, о котором еще помнит тайга
В МВК им. И. С. Шемановского представили фотографии Ильи Абрамова, этнографа, исследователя таежного Зауралья, научного сотрудника Центра этноистории Института истории и археологии Уральского отделения РАН из Екатеринбурга. Он много лет изучал культуру и быт малых таежных народов, особенно манси.
Снимки и путевые заметки помогли ученому Илье Абрамову рассказать, как пытаются сохранить себя в современном мире охотники и рыболовы таежного Зауралья. Фото с выставки «Таежные промыслы», Андрей Ткачёв / КРАСНЫЙ СЕВЕР
– В начале этого века, во время пешего турпохода, я, еще будучи простым студентом, увидел последнего оленевода-манси, – рассказал Илья Абрамов. – Это был шок. С двух сторон хребта, куда мы забрели с братом, находились промышленные регионы, города, шахты, фабрики. И между ними – этот плоский хребет Кваркуш, с тихой горной тундрой на высоте 900 метров. Просто отличное место выпаса. Тогда, в 2002 году, я видел последних оленей, которые были под присмотром старика-манси Сергея Бахтиярова. В 2005 году он умер, и его домашние олени стали дикими – так закончилась история самого южного очага оленеводства на Урале.Сейчас этнограф называет манси одним из народов, уходящих в прошлое. А ведь еще около ста лет назад в деревнях близ Северной Сосьвы (ХМАО) этот этнос был преобладающим.
– Если сравнивать с положением ямальских кочевников – ненцев, то мы видим сильное различие в их бэкграунде из 20 века, – отмечает этнограф. – В 90-е годы таежные народы, будучи сильно вовлечены в советскую плановую экономику, пошли на спад. Они попросту не смогли вернуться к своему традиционному образу жизни. А вот ненцам не надо было возвращаться, они не ушли от традиций. Исчезновение колхозов, или, точнее, атрибутов плановой экономики, благодатно сказалось на ненецком этносе. Произошел демографический взрыв, выросла численность оленей. Сегодня ненцы – очень динамичная культура, развивающаяся так, что за ней не успеваешь следить. Ненецкие лидеры очень яркие, активные. Я вижу очень мощное ядро этноса в тундре – цельное, самодостаточное.
Современные манси при почти полном отказе от оленей и оленеводства стали оседлыми, численность народа катится вниз. В выгодном положении только те, чьи деревни оказались неподалеку от магистральных газо- и нефтепроводов, компрессорных станций. Получив образование и работу в нефтегазовом сегменте, аборигены не желали не только возвращаться к истокам, но даже ассоциировать себя со своим народом.
Сейчас родной язык знают менее пяти процентов этого малого таежного народа. Однако этнограф уверен, что полное исчезновение этому этносу не грозит.
– Просто это будет другой народ, – считает Илья Абрамов. – Как другими стали русские. Ведь нас невозможно сравнить с представителями крестьянской России – мы сильно изменились. Как и все, кто входил в наше государство: такова была история 20 века.