Американка Патрик Ганье — доктор клинической психологии, страдающая диссоциальным расстройством личности, социопатией. Ее собственный опыт и научные исследования этого заболевания легли в основу автобиографии «Социопат: Мемуары», которую Cosmopolitan и The Guardian назвали самой ожидаемой книгой 2024 года. Через две недели после выхода произведение уже взобралось в топ-50 мемуаров и в топ-3 книг о ментальном здоровье на Amazon. И это необычно, ведь о Ганье мало кто знает: у нее непопулярные соцсети, а в «Википедии» о ней нет ни слова. Ожидается, что «Социопат: Мемуары» выйдет и в России. «Известия» прочитали биографию Ганье и узнали, способны ли пациенты с таким диагнозом на эмоции, и можно ли научиться любви, состраданию и эмпатии так же, как выучить таблицу умножения.
Девятилетняя девочка с обложки книги Патрик Ганье — она сама. Ее взгляд бесстрастен, губы поджаты, и неясно, то ли ей не нравится фотограф, то ли она нетерпеливо ожидает шанса оказаться наедине с собой, то ли ей вообще все равно. Биография «Социопат: Мемуары» — о взрослении ребенка, глядящего будто сквозь читателя, и превращении его в женщину, осознающую свой окутанный поп-культурными стереотипами диагноз: социопатия.
— Я лгунья, я вор, я эмоциональная пустышка. И по большей части я невосприимчива к раскаянию и вине. Я очень манипулятивна. Меня не волнует, что думают другие люди. Меня не интересует мораль. Общепринятые правила в моем случае не влияют на принятие решений, и поэтому я способна практически на все. Я — социопат XXI века. И я написала эту книгу, потому что знаю — я не одна, — пишет Ганье.
Произведение граничит с чистосердечным признанием. Ганье начинает его с рассказа о детской склонности к воровству, насилию и одиночеству. Время от времени она царапала сама себя до крови, в порыве жажды разрушения швырнула о стену кувшин, а один раз напала на одноклассницу. И все это — без малейшего сожаления или объяснения, «зачем».
— Во втором классе Сид пихнула мой рюкзак и сказала мне (не впервые), что я — полный отстой, как и дом, в котором я живу. Я молча начала собирать вещи, выпавшие из портфеля, осознавая, что не хочу никогда больше видеть Сид. Мне хотелось донести эту мысль максимально ясно. У меня тогда был пенал «Hello Kitty», а в нем — остро заточенные карандаши 2Н, с твердым грифелем. Я схватила один из них, встала и ударила Сид в голову. Карандаш раскололся, частично оставшись в ее шее. У меня было чувство, будто я наконец нашла способ почувствовать что-то, кроме апатии. А потом я просто ушла и долгое время наслаждалась глубоким ощущением покоя, — вспоминает Патрик.
Родители, как и следовало ожидать, не поверили в искренность сожалений Ганье, о которых она действительно врала — чтобы казаться в глазах семьи «нормальной». Она до сих пор вспоминает «взгляд матери, будто бы я стала ей чужой» и то, как отец кричал на нее, взывая к объяснениям.
Когда Патрик подросла, насилие сменилось клептоманией, тоже кое-как спасающей ее от апатии. На смену безделушкам, которые можно было прикарманить, пришли угон автомобилей и кража кредитных карт. К этому впоследствии прибавились сталкеринг и взлом с проникновением (и секс в чужих домах, раз уж все равно вломилась). Если бы автор могла испытывать тоску, могло бы показаться, будто она даже немного скучает по преступным шалостям: «Тишина здания, которое только что взломали, не похожа ни на одно другое. Будто дом сам не может поверить в произошедшее, будто он ахнул, забрав с собой весь воздух».
Только в колледже терапевт впервые диагностировал Патрик социопатию. Ганье повезло найти человека, который смог примириться с ее скудной эмоциональностью и впоследствии стал ее мужем, но она подчеркивает, что даже любви и поддержки от окружающих не всегда достаточно, если вы — социопат. А находиться в ментальной клетке и буквально заставлять себя быть «хорошей», не причиняя никому вред, не поможет ни в борьбе с заболеванием, ни с принятием себя. И вот, целью существования Ганье стала помощь и себе, и другим социопатам, поэтому она переквалифицировалась из музыкального менеджера в терапевта, получив степень доктора клинической психологии.
— Вы вполне можете быть одним из 15 млн жителей США, которых считают социопатами. Или, возможно, вы даже знаете одного из тех, кто, как считается, может находиться в социопатическом спектре. Вы можете даже родить одного из нас. И тут я говорю не о преступниках. Это доктора, адвокаты, учителя, почтальоны… Социопаты повсюду, рукой подать. Все, что вам нужно, — лишь внимательнее взглянуть вокруг, — рассуждает Ганье.
Есть книги, посвященные антисоциальному расстройству личности, но, в основном, это произведения о шизофрении. Например, «Сивилла» Флоры Риты Шрайбер, в которой автор рассказывает о собственной пациентке с 16 личностями в голове. Или «Таинственная история Билли Миллигана» Дэниела Киза, впоследствии ставшая вдохновением для фильма «Сплит» М. Найта Шьямалана с Джеймсом МакЭвоем и сериала Netflix «Монстры внутри: 24 лица Билли Миллигана».
Много сегодня говорят и о биполярном расстройстве: западные селебрити один за другим открывают правду о своем диагнозе. Это Канье Уэст, Мэл Гибсон, Кэтрин Зета-Джонс. Среди российских знаменитостей — дочь прославленного теннисиста и модель Алеся Кафельникова, стендап комик Юлия Ахмедова, рэпер Гуф. Популярный в Великобритании сериал «Голяк» рассказывает о воришке с БАР, которого сыграл Джозеф Гилган, также страдающий этим заболеванием и поэтому считающий проект очень личным. Его диагноз отражен и в шоу «Отбросы», где актер также сыграл одну из ведущих ролей.
А вот для социопатии, которая считается первым в истории медицины выявленным расстройством личности, СМИ и кинематограф создают пугающий образ. Обычно это сумасшедшие маньяки с довольно мрачным будущим. Понять их зрителю не только не советуют, но и не видят возможным. Ганье признается, что эта атмосфера аутсайдерства во многом отсрочила ее принятие себя, и долгие годы она была бескомпромиссно уверена в собственной опасности для общества.
— В конце концов, мы просто люди, отчаянно нуждающиеся в лечении. Но в литературе нас изображают монстрами, которых следует изгнать из общества. А поп-культура, основанная на сенсационных материалах и историях из вторых рук, описывает социопатов как злых, ужасных людей и отрицает у них наличие души. Я находила книги, в которых прямым текстом говорилось, что социопатов нельзя даже лечить или как-то контролировать, ведь они совершенно непредсказуемы, — рассказывает Ганье.
Сейчас она замужем, и у нее двое детей. Все члены ее семьи психически здоровы. Хотя самой Патрик бывает с ними не всегда уютно, так или иначе, она сумела построить жизнь за пределами своего диагноза. Например, дополнительные эмоции она может давать сыновьям только тогда, когда они словами, напрямую говорят ей, чего конкретно им не хватает в общении с ней — таким образом она научилась ограждать их от своей холодности. Ганье признается, что находит нейротипичных людей «очаровательными», отмечая, что «на их шахматной доске фигур-эмоций больше, чем у нее». Но есть и чувства, которые она считает «ненужными и обременяющими»: вина, зависть и стыд.
— Книга достигает своего пика откровения, когда Ганье рассказывает о попытках клинически определить себя и о том, как училась экологично относиться к эмоциям, которых у нее не было. Она сверялась с учебниками по психологии, журнальными статьями и исследованиями, беседовала с терапевтами и профессорами, но долгие годы ее сущность была неуловимой. Разочарование охватывает Патрик, но она — неутомимый исследователь, — отмечает критик LA Times Джеффри Флейшман.
При этом автор ни на кого не перекладывает вину за то, как проходил ее путь самопостижения, хотя могла бы поругать за непринятие родителей, вовремя не задумавшихся о том, чтобы отвести ее к врачу. Патрик лишь вспоминает, как ведет себя ребенок, столкнувшийся с неизвестной проблемой. Непонятые дети чувствуют себя неуместными, они дезориентированы. А еще им зачастую не ставят диагноз и, следовательно, не лечат, как это произошло и с ней.
По собственному признанию Ганье, поставить свое детское фото на обложку было не просто маркетинговым ходом. Это попытка обратить внимание читателя, который считает себя способным к эмпатии, на то, что любой социопат изначально — лишь ребенок, которому еще сложнее справляться со своим состоянием «вне нормы», чем взрослому. И ему нужно не только лечение, но и сочувствие.
— Когда я смотрю на снимки из детства, я вижу в себе маленькой себя настоящую. Я хочу больше сострадания к ней, но никто не сопереживает ребенку, который не испытывает социальных эмоций. Я бы хотела, чтобы это изменилось, ведь таких малышей и сегодня очень-очень много, — пишет Ганье.
В современном мире, обращенном к проблемам ментального здоровья и этичного отношения к людям с особенными заболеваниями, этот бестселлер поможет массовому читателю демистифицировать диагноз с клеймом человеконенавистничества.
Примечательно, что автор не так уж и известна, чтобы оказаться в топах продаж с дебютом: у нее есть сайт практикующего психолога и писателя одной книги, канал на YouTube со 186 подписчиками и страничка в соцсети c 3,5 тыс. фолловеров. А вот в «Википедии» о Патрик Ганье ничего не сказано.
Кажется, тут либо сработало «сарафанное радио», либо потребителю тема действительно оказалась близка: книга лидирует в продажах Amazon в категориях «Ментальное здоровье», «Диссоциальное расстройство личности» и «Биографии и мемуары», а издания Cosmopolitan и The Guardian назвали новинку самым ожидаемым релизом 2024 года. В России она тоже выйдет — ее планирует выпустить издательство МИФ, узнали «Известия», но конкретных дат пока нет.
— Явная цель книги «Социопат: Мемуары» состоит в том, чтобы развеять заблуждения и дестигматизировать часто неправильно понимаемый тип личности. Цитирование источников в книге — скорее не сноски, а возбужденное «листание» библиотечных источников. Социопатия — это расстройство, подобное аутизму. От него страдают миллионы. Но большинство пациентов не являются убийцами, как ей не является и Ганье, — пишет критик The NY Times Александра Джейкобс.
Социопаты — не монстры, жаждущие разрушения, как невероятный Халк. Это люди, чей темперамент по умолчанию делает для них сочувствие, сострадание и эмпатию трудно усваиваемыми. Но все же научиться им не невозможно, считает Ганье, приводя в пример собственный опыт, который, помимо прочего, привел ее к счастливому браку и социально значимому делу всей жизни. Автор научилась ориентироваться в контурах любви и сочувствия, как если бы это была точная наука.
— Когда родился наш первенец, я не поднялась на волнах всепоглощающей любви к своему ребенку, какую мне обещали. Акушер спросила у меня, хочу ли я подержать новорожденного сына. Я отказалась. Дэвид (муж автора. — «Известия») взял его на руки. Он сказал мне: «Я знаю, что ты любишь его. То, что твоя любовь не такая, как у остальных, не значит, что ее нет». Когда он ушел, я сказала сыну: «Знаешь, у тебя чудаковатая мама… Я не могу тебе обещать, что твое детство будет нормальным и что ты сможешь сразу получать все нужные тебе от меня эмоции. Но я обещаю тебе, что ты будешь в безопасности со мной», — делится Ганье воспоминаниями.
Как отмечает критик Никлас Пивич, книга важна для общества, озабоченного ментальными проблемами, тем, что представляет собой ценный опыт взаимодействия социопата с нейротипичными людьми. «Чтобы быть нежным и добрым, нужна смелость. И требуются огромные силы, чтобы постоянно ориентироваться в человеческих эмоциях, особенно когда в них вмешивается расстройство личности», — подчеркивает Пивич.
Согласно исследованию благотворительного фонда Sociopath Survivor 2023 года, около 5% населения планеты страдают социопатией. Причем примерно 80% носителей диагноза хотя бы раз в жизни проявляли агрессию, поскольку в принципе подвергаются более высокому риску участия в деструктивном поведении. В этом контексте биография Ганье приобретает новый окрас. Это не только интригующий рассказ о жизни, прожитой на грани закона из-за эпизодов воровства, сталкеринга и взлома в юношеские годы. «Социопат: Мемуары» — манифест о борьбе за право быть понятой нейротипичным большинством общества и инструкция для тех, кто пока еще не знает, ни как относиться к своему диагнозу, ни как общаться с теми, у кого он есть.
