20 лет назад эта страна стояла по коррупции наравне с Йеменом, Сомали и Ираком. Сейчас даже в Италии чиновники воруют больше. Как же вышло объяснить и народу, и министрам, что взятки брать плохо? Ведь никого показательно не казнили…
Африка для меня — пример взяточничества, до которого России (к счастью) ещё плыть и плыть. Полиция там коррумпирована просто до комедийных пропорций и клянчит деньги везде, где только можно. Чиновники «чёрного континента» всерьёз рассматривают «хабар» как официальную часть своей работы, а пограничник спокойно просит у туриста 10 долларов в качестве «благодарности» в аэропорту. Даже в девяностые у нас было лучше.
Тем удивительнее пример восточноафриканского государства Руанда с населением всего-то в 13,5 миллиона человек. Эта республика находится на четвёртом месте в рейтинге «самых честных» стран Африки (на первом — Сейшельские острова) с наиболее низким уровнем коррупции. А ведь недавно (1993-1994 гг.) Руанда была погружена в гражданскую войну, находилась в хаосе, и за плату продажные чиновники и полиция выполняли любую прихоть заказчика. Как же получилось, что стандартное государство Африки вдруг встало на другой путь, и есть ли тут интересный пример для России?
«Их тут же посадят»
Не секрет, что почти любая африканская страна — не синоним богатства. Скажешь — «в Африке», и воображение сразу рисует убогие хижины, умирающих на земле нищих и распухших от голода детей. Тем не менее в столице Руанды Кигали цивильно, как в Швейцарии — отличные дороги, тротуары необычно чисты, новенькие «высотки» сверкают стеклом и бетоном. При посещении городского рынка меня не пугают, как в соседней Уганде — «спрячьте телефон... его же из рук вырвут!»: республика весьма спокойная, и с уличным криминалом куда полегче, чем у соседей. Полицейские общаются со мной крайне любезно, а не пытаются под мнимым предлогом выманить деньги у иностранца.
«У руандийцев весьма ограниченные финансовые возможности — самостоятельно бюджет республики наполняется менее, чем на 60%, — рассказал в интервью aif.ru посол России в Руанде Карэн Чальян. — Средства, полученные от западных доноров (в качестве грантов и низкопроцентных займов), здесь расходуют сугубо на нужды страны — поэтому и борьба с коррупцией носит исключительно жёсткий характер».
«Президент Руанды, бывший партизан Поль Кагаме вдохновлён примером премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю, — отмечает другой российский дипломат, специалист по Африке (беседа состоялась на условиях анонимности). — Это значит — любые его друзья и товарищи по партизанской войне в случае получения взятки не будут «отмазаны» от суда. Если выяснится, что они украли деньги — их тут же посадят, и приятельство с президентом ничуть не поможет».
«Берут реже, чем в Греции»
«Ещё 20 лет назад в Руанде сущие мелочи не решались без взятки, — вспоминает хозяин гостиницы в Кигали Люсьен Ингабире. — У нас был такой же уровень коррупции, как в Сомали, Йемене или Ираке — зато сейчас, по статистике, руандийских чиновников подкупают меньше, чем в Греции и Италии. Невероятно, правда? Начали с простого: Бюро генерального аудитора устроило тотальную проверку всех сотрудников министерств, и разом уволило 6 000 человек — за подозрения во взяточничестве. Эти люди ничего не делали на работе, кроме как вымогали деньги у населения. Ещё 5 000 человек оказались... призраками — числились в офисе, им начисляли зарплату, но на рабочем месте они не появлялись. Да-да, это Африка, сэр! Затем, президент Кагаме сотворил невероятное — он взял на себя задачу поменять африканский менталитет. И это у нас, где принести «барашка в бумажке» нужному человеку — тысячелетняя традиция! Телевидение развернуло пропаганду, объясняя — и давать, и брать плохо. Вы уничтожаете этим страну, убиваете её развитие, лишаете возможности богатой жизни своих детей. Также сыграло роль, что безнаказанности больше нет. Раньше народ видел — чиновники открыто воровали миллионы долларов и годами сидели на своих местах. А теперь сплошь в новостях — одному дали 8 лет тюрьмы, другому 10. Остальные начинают бояться».
Искоренение «гаишников»
Меня подвозит до центра города мотоциклист — этот вариант такси в Руанде называется «бода-бода».
«Неужели совсем ничего полицейским не платишь?» — спрашиваю я. Водитель улыбается. «В своё время моего старшего брата они доили, как корову. Но сейчас с этим стало проще».
Как мне рассказали, ещё 10 лет назад 100% руандийских таксистов давали мзду местным «гаишникам», сейчас — не более 25%. Взяточничество в Руанде не искоренено полностью (в Африке, наверное, это вообще невозможно), но его постарались снизить. Например, заменили сотрудников службы дорожного движения на офицеров госбезопасности — и дело тут же пошло на лад: руандийские «кэгэбэшники» куда честнее тропического ГАИ.
«Существенный плюс Руанды — коррупция здесь не является способом управления страной, — считает живущий в Кигали российский гражданин Сергей Ирошников. — Не требуется быть замазанным во взятках по уши, чтобы подняться на определённый уровень власти. Сильно развит институт аудита, поэтому «наивные» коррупционные схемы вскрываются на раз. Конечно, я не могу сказать, что взяточничество исчезло. Допустим, ведётся строительство моста, управляющий положил что-то в карман, здесь никто землю рыть не будет. Но в случае, если он украл все деньги, а мост в итоге треснул пополам — тогда придётся отвечать. Мне уже нравится, что с меня «дать на лапу» не требуют. Ни муниципальные служащие, ни дорожная полиция не станут рисковать, вымогая взятку с иностранца, и какие-то вопросы решают очень быстро».
Главное — не дать взять
Помимо тюрем для взяточников и пропаганды по телевизору, президент Кагаме действует довольно просто — он старается убрать сам повод для коррупции. Захочешь поехать в национальный парк, посмотреть на зебр и жирафов — наличными платить нельзя, только банковской картой: ибо «налик» начальство прежде воровало из кассы. Налоговая служба Руанды лишила привилегий известных политиков, бизнесменов, друживших с министрами, и высокопоставленных военных. Неважно, какие у вас заслуги перед страной, мы все равны, как водители «бода-бода» и торговцы на рынке: будьте любезны, платите налоги и не козыряйте своими знакомствами. Управление государственных закупок Руанды следит, чтобы не было «откатов» и все контракты были максимально прозрачными: а не как раньше, когда бизнесмен-племянник министра продавал министерству продукты для столовой в десять раз выше рыночной цены. За имуществом чиновников (тоже система, как в Сингапуре) тщательно следят. Такого, что клерк в госучреждении получает $500, но при этом ездит на «феррари» и отдыхает на Мальдивах, быть не может — у него дома появятся «ребята в костюмчиках» и потребуют объяснить происхождение денег. Отмазаться по типу «жена подарила» — не получится.
«И заметьте — всё происходит без показательных казней!» — со смехом отмечает Люсьен Ингабире. — В Китае взяточников расстреливают, но коррупция не снижается. А у нас всё же что-то улучшается». И это чистая правда. Тем, кто скажет — да никакого сравнения, Руанда вообще маленькая страна, с Россией так не выйдет, я отвечу одно. Если ничего не делать, а лишь руководствоваться мыслями, что коррупция неискоренима — конечно, она останется на своём месте навсегда.
