Котелок и сюртук зимой, капитанская фуражка и тельняшка летом. Корабельная рында и трость в руках – если вы увидели в таганроге такого человека, то со стопроцентной гарантией можно сказать – это Игорь Пащенко. Писатель, краевед и проводник по старому таганрогу. И скорее всего, он будет не один, а с группой экскурсантов, которые едут к Пащенко со всего мира. И это понятно – Игорь не раз был признан лучшим гидом Ростовской области. О том, как из инженеров получаются лучшие экскурсоводы, о семье и Старом Таганроге мы и поговорили.
Удивительное детство
Светлана Ломакина, «АиФ-Ростов»: Игорь, читала, что семья у вас была «обычной необычной». Что это значит?
Игорь Пащенко: Значит, что с одной стороны родители обычные жители станицы Кущёвской. Но при этом у мамы, простой деревенской девушки, довольно сильно было развито чувство прекрасного. Представьте, в 70-е годы, живя в селе, она занималась фотоделом. Это не то, что сейчас – сфотографировал и пошёл. Нет, дома была оборудована фотолаборатория: проявители, закрепители, утром, когда мы, дети, просыпались, все зеркала были заклеены фотографиями – мама ночью проявляла снимки. Как-то в Одессе родители купили маску пирата, и мама сподвигла папу научиться вырезать такие маски: он сам сделал инструменты, доставал липовые доски, строгал. Все стены нашей гостиной были в масках – они остались как память о родителях и детстве. Каждый год мама придумывала новогодние костюмы. Причём, детей было трое – представьте, дом, хозяйство, а ночами она шьёт. Дедушка работал на молокозаводе и приносил домой фольгу, из которой делали крышки, ими раньше закрывали бутылки. Из этой фольги мы всей семьёй собирали мне кольчугу, сёстрам короны. Один раз сделали костюм Хозяйки Медной горы. Мне! Мальчику 13–14 лет. Как они меня уговорили, не знаю. Но громадное платье с кринолином и полумаску я надел. И когда пришёл на праздник, остался неузнанным... Потом я увлёкся лепкой из пластилина. Мне покупали пластилин килограммами, выделили стенку шкафа, и я сделал целый город. Все на речку, гулять, а я сижу и леплю рыцарей и старух. Что-то около тысячи героев сделал. Сейчас, оглядываясь на всё это, понимаю, какое удивительное детство нам подарили родители.
– Почему вы в радиотехнический поступили с такими способностями?
– Это смешная история. В 9–10-м классах друг пригласил меня в ансамбль. У меня нет музыкального слуха, но наиграть на бас-гитаре и ритм-гитаре можно научить даже обезьяну. Я решил, что это моё, и загорелся идеей стать звукооператором в ансамбле. А тут ещё старшие друзья в Таганрог поступили. И в 1979 году в Ростов приезжала группа «Машина времени», они выступали во дворце спорта. Я подошёл и серьёзно поговорил со звукооператором группы: «Надо – не надо?» – «Конечно, надо!» И по его совету окончательно выбрал радиотехнический, поступил на акустику. Но порадовать меломанов не удалось, я стал писать в газету, потом играть в театре и по специальности не проработал ни дня.
«Папа нужен, чтобы поплакаться»
– Я видела несколько ваших экскурсий, это полноценные театральные постановки. То есть, с театром судьба точно не ошиблась – как она вас туда привела?
– А это мой друг Владислав Ветров виноват. Был у нас народный театр драмы при Доме учителя и был замечательный режиссёр Борис Осипович Потик – громадный мужик, два метра ростом, лысый, инвалид войны – обеих ног не было по колено, ходил с двумя палками. Влад уже учился у него два года и подталкивал меня: давай, давай. И однажды я пришёл. У нас была постановка «Женитьба Белугина» по Островскому, я там играл брата невесты. Сегодня в это трудно поверить, но каждый раз, выходя на сцену, я умирал от страха. А Потик сидел на первом ряду стучал палкой и орал на меня, потому что в то время я был «деревянным». Благодаря театру преодолел себя и с тех пор не боюсь никакой аудитории: детской, взрослой, любой. Уже девять лет я играю в театре «СаД» при городском доме культуры. Поскольку я там самый старший, мне достаются роли благородных отцов.
– У вас трое детей, а вы какой папа, строгий?
– Ну, нет. Для строгости существует мама, а папа нужен, чтобы ему поплакаться, папа должен защищать и жалеть. Я, когда провожу экскурсии, всегда рассказываю про Ивана Андреевича Варваци, который построил у нас Иерусалимский монастырь и больницу для бедных, сегодня там роддом №2. В 1994 году в начале мая я положил в эту больницу на сохранение свою беременную жену. 9 мая я прихожу, а она в слёзы: «Всех забрали домой, у всех праздник, а я тут одна, никому не нужная» – «Так, – говорю, – не гомози!» Пошёл к акушеру: «Сегодня красивая дата, давай что-то придумаем, и моя жена родит 9 мая?» Поговорил, жену успокоил и домой. А в 18.20, как в фильме «В шесть часов вечера после войны», супруга родила дочку. Вот для этого нужен папа – решить проблему, сделать что-то красивое. Дочь меня за эту дату до сих пор благодарит.
– Ну, вы волшебник, получается. Наверное, и за женой ухаживали как-то особенно?
– У нас есть семейная история о шоколадках. На том месте в Таганроге, где сейчас находится Европейский квартал, раньше была кондитерская фабрика, там я брал из-под полы огромные куски шоколада и сам дома делал из него шоколадки – растапливал на водяной бане, добавлял сгущёнку, корицу, грецкие орехи, фундук, выкладывал всё это на фольгу и – в морозилку. Шоколадки у меня получались громадные, и – я их дарил будущей супруге. Какая девушка в 1984 году устоит перед таким? Когда дочка подросла и узнала про те шоколадки, категорически потребовала их повторить. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы найти кусковой шоколад, но всё получилось.
И мы уходим чередой
– Подбираемся к главной теме. Слава пришла к вам, когда вы стали проводником по старому Таганрогу. Как это произошло?
– В нулевые у меня были компьютерные курсы: девять лет я учил людей и даже двадцать книг написал для начинающих пользователей. Потом мне это надоело, а тут мой друг, к сожалению, ныне уже покойный художник Влад Протопопов, показал свои рисунки домов Ростова, Таганрога. Он рисовал гелиевой ручкой – очень необычно смотрелось, и я предложил сделать открытки с подписями для продажи. Начал, но увлёкся – получились рассказы. С ними я пошёл в «Таганрогскую правду». Редактор прочитал мои три рассказа: «Медуза Горгона», «Морская дева» и «Как царь Пётр засеял клад на мысу Таганьем». Посмотрел на меня и спросил: «А ты сможешь писать нам такие рассказы каждую неделю?» И мы начали. Поскольку я человек обязательный, написали на целую книгу «Были-небыли Таганрога». Люди, прочитав её, стали просить: расскажи, покажи. Я начал делать прогулки и потихоньку-потихоньку всё это вылилось в экскурсии. К тому же я, действительно, люблю свой город, его историю и постоянно узнаю что-то новое, собираю информацию о каждом доме, человеке.
– Тогда расскажите, какой была средняя семья таганрожцев в позапрошлом веке?
– Поверьте, вы бы, наверное, не хотели жить в этой семье. Ну, я, во всяком случае, с моим обонянием точно. У нас в гимназии есть экскурсия для детей «Утро гимназиста». Они вкладывают предметы, которыми ребёнок XIX века пользовался. Даже я как взрослый человек не всегда понимаю назначение некоторых предметов. Нет электричества, освещали дома подсолнечным маслом, поэтому одежда бедных людей пахла пирожками. Те, кто побогаче, использовали «дровяное» масло, мы его теперь называем оливковым. Плохо стиранные вещи, немытые тела. Люди много работали: рано ложились, рано вставали. Если брать семьи религиозные, как было у Чеховых, участвовали в богослужениях, которые наложили на Антона Павловича сильное впечатление и отвернули его от Бога... Я готовлюсь к написанию большого романа о том времени и люблю его как исторический период. Но если забросить туда современного человека, он бы испытал шок.
– Какие вопросы экскурсантов вас удивляют?
– Меня, скорее, удивляет, что люди очень мало знают о самых расхожих вещах. Многие убеждены, что Чехов был маленького роста, хотя он был 186 см и красавец. Женщин, которые за ним бегали, называли антоновками. Также люди не знают, что в позапрошлом веке врачи советовали спать полусидя, поэтому в домике Чехова очень маленькая кровать. Люди в то время жили очень экономно, а Чеховы и вовсе бедно – у отца Антона Павловича были «агенты», которые по всем кабакам собирали остатки спитого чая. Потом этот чай сушили, выбирали мусор и продавали. Часто таганрожцы ничего не знают о местных династиях: Бенардаки, Комнино-Варваци, Алфераки, Скуфали. Но мне кажется, только знание истории делает нас не населением, а гражданами города, страны. Поколения, что были до нас, не ушли в никуда, они рядом:
«Вода небес обетованных умоет сонный Таганрог –
мой город избранных и званных
в его магический чертог,
где улиц скифская стрела
летит от мыса-колчана,
где в степь вгрызается волна
и ветром дышится сполна.
Дрожат огни его лениво
по отголоскам старых стен
на зыбкой плоскости залива,
навеки забирая в плен.
где абрикосы жёлтым градом
июль приносят как награду,
где в чехарде весенних радуг
его античный беспорядок
но... всё кончается водой
меоты, гунны, скифы, греки...
едва прикрыв от солнца веки
и мы уходим чередой... »
