Архитектура на службе у желудка
В молодом советском государстве перед архитекторами встали новые задачи. Как упростить быт трудящихся? Как индивидуальные процессы превратить в коллективные? Как, в конце концов, освободить женщину от «кухонного рабства»? Ответить на эти вопросы пытались конструктивисты и рационалисты — и небезуспешно.
Фабрики-кухни
Хочешь полностью перестроить быт — танцуй от печки. В прямом смысле этого выражения. Адепты идеи обобществления бытовых процессов в 1920-е гг. полагали, что точкой невозврата при переходе к новой жизни станет именно коллективизация приёма и приготовления пищи. Если стирку и глажку женщины делегировали без особого сопротивления, то за домашние обеды цеплялись до последнего.
Решить эту проблему должны были фабрики-кухни — крупные предприятия общественного питания. Они поставляли готовые блюда в окрестные столовые; кроме того, можно было поесть в обеденном зале и при самой фабрике-кухне. При некоторых таких учреждениях появлялись даже библиотеки. Фабрика-кухня становилась центром досуга, где можно было не только вместе пообедать, но и пообщаться, обсудить книги и в целом хорошо провести время.
Первую фабрику-кухню открыли в 1925 г. в Иваново-Вознесенске (совр. Иванове). Газета «Известия» по этому случаю писала, что появление подобного предприятия является «лучшим показателем нового быта трудящихся и крупнейшим делом по пути раскрепощения женщин». Эксперимент признали удачным: в городе действительно возросла производительность труда, удалось сэкономить топливо и в итоге удешевить продукцию.
Опыт Иваново-Вознесенска переняли во многих городах. Во второй половине 1920-х фабрики-кухни появлялись по всей стране: Нижний Новгород, Тверь, Ростов-на-Дону, Сталинград, Ленинград, Москва… Даже в небольших городах фабрика-кухня становилась гигантом. Так, в Шуе (население в 1926 г. — 35 500 человек) она производила до 6 тыс. обедов ежедневно: половину развозили по столовым, половину ели на месте.
Поначалу для фабрик-кухонь не строили новые здания — приспосабливали старые. Но затем появились проекты специализированных сооружений. Архитекторы играли на контрасте: светлые, просторные залы общепита с высокими потолками и большими окнами противопоставлялись «мещанским закопчённым кухням».
Первое такое здание построили в 1928 г. для московской фабрики-кухни № 1. Она обслуживала 26 столовых и готовила каждый день 24 тыс. обедов. Здание оснастили грузовыми и пассажирскими лифтами, мусоропроводами, санузлами. На плоской крыше обустроили веранду — летом можно было обедать на открытом воздухе.
Советской власти так и не удалось изжить семейные застолья — фабрики-кухни пользовались успехом, когда открывались рядом с производственными предприятиями, в жилых кварталах они оказались непопулярны. Граждане заходили на фабрики-кухни за полуфабрикатами, но всё же несли их домой и разогревали на примусе, чтобы пообедать в кругу семьи или в одиночестве. Приём пищи остался интимным процессом, который не всегда хотелось разделять с сотнями товарищей. С закатом архитектуры авангарда строительство фабрик-кухонь прекратилось.
Хлебозаводы-автоматы
До Октябрьской революции хлебозаводы существовали, но покрывали только потребности армии. Семьи же либо покупали хлеб в булочных, либо пекли сами. Частные булочные, как и прочие лавочки, после революции протянули недолго (хоть и возродились на время НЭПа), а домашняя выпечка отнимала слишком много времени. Между тем, население Москвы и Ленинграда росло и росло. Чтобы советские граждане думали о строительстве коммунизма, а не о приготовлении батонов и булок, пришлось централизовать и автоматизировать ранее ручные процессы.
Над проектами хлебозаводов работали многие архитекторы авангарда. Наиболее примечательны хлебозаводы-автоматы Георгия Марсакова. Круглая форма придуманных им сооружений обусловлена функцией: заводы такого типа оборудованы кольцевым конвейером. Изобретение многими было встречено в штыки, но, например, инженер Герман Красин считал, что «если бы Форд узнал об этой системе кольцевого конвейера, он ухватился бы за неё».
Благодаря новому типу конвейера хлеб производился непрерывно, все действия удалось автоматизировать. Кроме того, хлебозаводы были совсем небольшими, каждый сантиметр здания использовался рационально, что позволяло экономить на строительных материалах.
Марсаков хотел пойти дальше: он представлял себе города, в которых все производства будут оснащены кольцевыми конвейерами, все фабрики-кухни будут круглыми, да что там фабрики-кухни — вообще все здания, в том числе театры. Утопический город Марсакову удалось создать только на бумаге, но больше половины спроектированных им хлебозаводов до сих пор выпекают хлеб.