Мы без труда отличим людей от животных или машин, но вопрос, что такое человек, до сих пор не разгадан. Как связаны познание человеческого и божественного? До какой степени мы можем вмешиваться в тело, не рискуя потерять человеческую идентичность? Чем искусственный интеллект отличается от нашего? Один из учёных МГУ, которые ищут ключ к загадке человека, — доктор философских наук, профессор кафедры философии образования философского факультета МГУ Дарья Павловна Козолупенко.
Изначально её интересовали особенности мировосприятия. «Именно здесь человек радикально отличается как от животного, так и от ИИ, как от автомата, так и от Бога, — отмечает исследовательница. — На эту сферу можно смотреть по-разному. Можно изучать характерные для человека виды мировосприятия. Чем мифопоэтическое мировосприятие отличается от аналитического? Где и почему проявляется одно или другое, что происходит, когда одно из них доминирует, а второе вытесняется на периферию? Можно задаваться вопросом, как вообще возможно воспринимать и что лежит в основе человеческого восприятия».
Многие работы профессора Козолупенко связаны с проблемами соотношения воображения и памяти, с особенностями человеческой памяти в сравнении с памятью искусственных устройств.
«Все эти вопросы — различные развёртки одной и той же темы «что такое человек», — замечает исследовательница. — И несмотря на то, что материал для изучения мы берём из самых разных областей (культурологии, социологии, психологии, нейробиологии), сущностный ответ на вопрос о природе человека может дать только философия, в центре изучения которой будет стоять сфера специфики человеческого мировосприятия».
Когда философ исследует особенности мировосприятия, выявляются основные черты и способности людей, характеристики человечности как таковой. И оказывается, что отличительным свойством человека является способность продуктивного воображения, производящего то, с чем напрямую мы в опыте не сталкивались. Откуда мы это знаем? По словам Дарьи Козолупенко, прежде всего благодаря двум методам: методу интроспекции и методу следов.
Метод интроспекции (наблюдения за собой) предполагает ответ на вопросы: от чего я не могу отказаться, не перестав считать себя, во-первых, человеком и, во-вторых, собой? «Этот метод показывает, что хотя для меня важно то, что в классической философии называлось пространствами самотождественности (разум, тело, социальная роль), однако при потере того или иного пространства или его части я не перестану считаться человеком и не перестану ощущать себя таковым. А вот при потере способности помнить и воображать я не только теряю свою субъективность, способность к самоопределению и единство личности, но и вовсе перестаю восприниматься как человек», — поясняет профессор.
Метод следов предполагает изучение того, по каким следам (проявлениям) человека мы отличаем его от не-человека. Проще говоря, он отвечает на вопрос, что такого делает человек, чего не делает животное или автомат. Кант считал более продуктивным метод границ, а наша собеседница отдаёт предпочтение методу следов. Себя, людей мы знаем всё же лучше, чем не-людей, и потому «узнать по следам» человека проще, чем установить «границу человеческого» — вероятность ошибки тут меньше.
«В материальном плане следами человека являются культура и культ, организованные как музей и храм, — говорит исследовательница. — По поводу социальности, разумности, наличия языка, орудий труда, прямохождения могут быть различные аргументы как за, так и против признания их специфически человеческими качествами. Однако несомненно, что никакое иное существо не строит храмы и не создаёт музеи. Но что такое музеи и храмы, как не пространства памяти? И одновременно — пространства мифопоэтического».
В пространствах памяти человек соотносит себя через то, что видит перед собой, с тем, чего не видит — Богом или историей. Но это невидимое становится для него более реальным и значимым, чем иконы в храме или экспонаты в музее. Человек отвлекается от реальности, но вовсе не уходит от неё.
Как большинство студентов начальных курсов, на которых не очень сильно давят научные руководители, Дарья Козолупенко хотела решить для себя некий глобальный философский вопрос. Первую курсовую она посвятила проблеме понимания, и пока писала её, всё больше расстраивалась: текст становился объёмнее, а понимания не прибавлялось. И тогда возникла идея обнаружить сферу, в которой такой проблемы нет.
Такую сферу студентка нашла сначала в русском фольклоре, о котором написала диплом, а потом в мифопоэтике вообще. Мифопоэтическому мировосприятию Дарья Козолупенко посвятила кандидатскую и докторскую диссертации, многочисленные статьи и монографии «Миф: на гранях культуры» и «Мифопоэтическое мировосприятие».
Что же может дать понимание мифопоэтического мировосприятия рядовым людям? Где уместно применить результаты его изучения? Профессор ссылается на ответы студентов: «Когда мы с ними обсуждали темы мифопоэтического мировосприятия, один из них сказал: «Вот вы описываете особенности мифопоэтического восприятия и вроде бы рассказываете про африканские народности, или про австралийцев, или про кого-то ещё, а я думаю: но это же про меня! я же точно так же… (дальше можно подставить ту или иную особенность восприятия мира, себя или другого)». И многие в аудитории с ним согласились».
На взгляд профессора Козолупенко, противопоставление мифа и науки, мифа и религии абсолютно непродуктивно — особенно сегодня, когда в науке не раз менялось представление о том, что такое рациональность. Иначе мы должны будем или отвергнуть идеалы научности, или констатировать «смерть науки», как до этого философы «похоронили» Бога, человека, субъекта и автора. «Наука и миф имеют просто разные функции. Наука — эпистемологическую, а миф — психологическую», — замечает исследовательница.
Какой из полученных профессором результатов кажется ей самым интересным? Переосмысление понятия вины и ответственности, говорит Дарья Павловна. По её словам, в мифопоэтике совершенно особое отношение к ответственности. В религии за человеком стоит Бог, Который отвечает за Своего подопечного, несмотря на всю свободу, а в науке ты всего лишь наблюдатель, который не должен вмешиваться в изучаемые процессы.
«Конечно, это не значит, что ученые или верующие не чувствуют ответственности за слова и дела, — подчёркивает профессор. — Но когда они её чувствуют, то исходят не из научного или религиозного идеала. В некотором смысле они перестают быть учеными и верующими и поступают как те, для кого свойственно мифопоэтическое мировосприятие. Как исходящие из представления об индивидуальной судьбе, но общем деле и коллективной ответственности».
Так если главное — свобода и ответственность, что можно пожелать начинающим исследователям?
«Не бояться, — говорит профессор Козолупенко. — Если вам что-то интересно — работайте над этим. Ищите людей, которые готовы будут вас услышать, и не стесняйтесь спрашивать у них совета. Ищите книги, которые покажутся вам «вкусными». Не ленитесь дочитывать до конца те книги, что кажутся «невкусными». Не слушайте тех, кто будет говорить, что у вас ничего не получится и вы ничего не стоите. И помните: иногда результат приходит далеко не сразу».
