Одной из самых ярких отрицательных черт русского характера считается зависть по отношению к чужой удачливости. Впрочем, данное качество свойственно всем народам и обществу в целом. Социальные психологи описывают зависть как одно из проявлений так называемого «крабьего менталитета».
«Теория ведра с крабами» (crab bucket theory) – психологическая концепция, описывающая человеческое поведение через метафору взаимодействия крабов. Несколько крабов, будучи посажены в ведро или другую ёмкость, не позволяют друг другу выбраться наружу. Если кто-то из членистоногих подберётся слишком близко к краю, сородичи хватают его клешнями и утаскивают на дно. Соответственно, все крабы остаются в ведре, хотя некоторые из них вполне могли бы освободиться.
Применительно к человеческим отношениям «крабий менталитет» проявляется в том, что общество не позволяет индивиду выделиться из массы. Начинаются одёргивания, обструкция новых начинаний, преувеличивание рисков того или иного дела, умаление его ценности. Обычно «крабы» не рассматривают долгосрочные последствия успеха одного из своих собратьев.
«Зачем тебе это нужно? Живи как все и не высовывайся», – говорят человеку его друзья, родственники, члены общины.
В случае, если кто-то достигает успеха, он может превратиться даже в социального изгоя. Такой человек теряет друзей и лишается возможности рассчитывать на общественную поддержку. Окружающие как будто ожидают, когда он «опустится» до прежнего уровня, на котором с ним можно продолжать общение.
Явления, напоминающие о «крабьем» поведении, встречаются у многих народов. Автор термина crab mentality психолог Джон Ройека находит его признаки в американской, британской, индийской, ирландской, китайской, японской и других культурах. Сам он считает «крабий менталитет» универсальным законом человеческого мировоззрения.
Для русских в открытии Ройека ничего нового нет. Феномен русской зависти давно описан как часть национального характера. Хотя в силу болезненности самоанализа он отмечается далеко не всеми исследователями и философами, есть те, кто говорит об этом открыто.
«Не где-нибудь, а в России появилась поговорка: пусть у меня изба сгорит, лишь бы у соседа корова сдохла», – отмечал, например, в 1994 году писатель Юрий Нагибин в книге «Тьма в конце туннеля».
Есть мнение, что в зависти проявляется негативная сторона традиционного коллективизма, который, заметим, искусственно поддерживался властями в форме крестьянской общины вплоть до столыпинской аграрной реформы. Столетиями в деревне происходило изъятие «излишков» у чересчур разбогатевших крестьян в пользу «мира».
Другая причина зависти – трудные условия жизни, связанные не с конкуренцией русских между собой, а с внешним давлением, ощущаемым каждым членом общины. Например, в эпоху крепостного права крестьянину нужно было приложить действительно недюжинные физические и умственные усилия, чтобы выкупить себя из зависимости. Другим селянам это казалось нарушением заведённого порядка, в котором мир «по умолчанию» делился на «господ» и «холопов». Успех, достигнутый одним из крестьян в столь сложных условиях, становился для других невыносимым внутренним упрёком – почему они не могут так же.
Ситуацию усугубила «принудительная уравниловка» советской эпохи, когда государство 74 года ограничивало экономическую активность граждан. С другой стороны, саму эту уравниловку (и в целом социалистическую систему) считали порождением всё той же зависти. Интересны наблюдения американского антрополога Нэнси Рис, автора книги «Русские разговоры»: культура и речевая повседневность эпохи перестройки». Она приводит характерное высказывание одного из информантов, который в конце 1980-х годов объяснял, почему в стране не приживутся кооперативы:
«Если кто-то начинает жить лучше, все тут же хотят его убить. Все хотят, чтобы он был таким же бедным, как они, несмотря на то, что он, возможно, чем-то поделился с ними от щедрот своих. Это произойдёт и с кооперативами».
Как отмечает Нэнси Рис, в таком иррациональном поведении её собеседники находили чуть ли не повод для гордости.
Напомним, что кооперативы в СССР действительно не прижились. Зато в «лихих девяностых» крупные состояния нередко наживали выходцы из национальных диаспор или криминальных субкультур, сравнительно независимые от мнения большинства населения.
В настоящее время имущественное расслоение русских и социальная дистанция снизили остроту проблемы. Но люди по-прежнему зорко следят за представителями «своего круга». Один из эксцессов последних лет получил громкую огласку в СМИ. В 2019 году жители деревни Томсино Псковской области буквально затравили семью 12-летней девочки, которая попросила у президента Владимира Путина мини-трактор в подарок. Из-за неприязненного отношения окружающих матери девочки пришлось забрать её из школы.
«Называли идиоткой, выскочкой, что вот мы тоже как ты живем, и ничего, терпим. Ты дура, раз попросила», – рассказывала школьница (цитируется по сайту znak.com).
Данный случай можно назвать классическим примером «крабьего менталитета». Помочь сельским жителям «излечиться» от зависти, по-видимому, может лишь создание сносных социально-экономических условий для развития и, как следствие, здоровой конкуренции.
