По кавказским традициями, если с девушкой всё было в порядке, её выдавали замуж, причем делали это рано, иногда родители могли договориться и поженить мальчика и девочку ещё в раннем детстве. Внешность не была препятствием для брака. Но касательно уже взрослых девушек дела обстояли иначе.
Разумеется, девушка была обязана быть девственной. Половые отношения до брака кончались плохо: блудницу по законам ислама могли забить камнями, отрезать нос, сбросить со скалы или продать в рабство в Турцию.
Советский писатель-адыг Тембот Керашев писал о довольно вольных обычаях у адыгов и абхазов: если слава о красавице выходила за пределы селения, к ней в гости часто заглядывали знатные мужчины. Они пили чай с девушкой и вели остроумные беседы. Этнографы писали о том, что абхазские девушки любят танцевать, делают это с изяществом серны.
Отношения до брака были сведены к нулю, поскольку в большинстве семей девушка всё-таки находилась под строгим контролем, не имела права выйти из дома без сопровождения мужчины, не имела права разговаривать с чужаками и оставаться с ними наедине.
Почти такие же обычаи сохранялись и у христианских народов Кавказа. Например, участник кавказских походов Георгий Эристов вспоминал, что в Сванетии, если девушка «приживала» ребёнка, то церковная община отбирала её и ребёнка у родителей, а родители были обязаны заплатить штраф — отдать общине поле или рощу, или покос. Провинившейся и её младенцу запрещалось входить в храм, жили они изгоями и хоронили их на не освященной земле.
Отказ выйти замуж без видимых причин вызывал насмешки и презрение. Этнограф Никитин в конце XIX века писал о том, что жена самого бедного мужчины-хевсура могла пользоваться уважением односельчан, а престарелая дева была отверженной. При её появлении никто из мужчин даже не вставал.
В своей монографии «Женское пространство в культуре народов Кавказа» этнограф Юрий Карпов указывает, что подобное отношение к незамужним женщинам было распространено на Кавказе. Но некоторые девушки все равно умудрялись давать обеты безбрачия. Например, у народа пшавы (Грузия) чтобы не выйти замуж за нелюбимого, девушки уходили в молельни-хати и там давали обет безбрачия, становясь при этом мицминдари. Это решение не могли переменить старейшины общины, но оно накладывало на девушку отпечаток, отныне с ней не общались и насмешливо тыкали пальцем.
Автор отмечает, что по-иному складывалась судьба незамужней в Армении — здесь, если девушка давала обет безбрачия, к её решению относились с большим уважением.
Для облегчения поиска жениха у кавказских народов существовали разные обычаи. У лакцев и цаухов девушка поднималась на крышу у центральной площади села и три раза кричала слово «ирмьав» или «кьурмамяв» и выкрикивала имя жениха; отказ со стороны мужчины не допускался. У андийцев был обычай, когда посредник слушал имя суженого через дымоход.
А во времена кавказской войны по распоряжению Шамиля, обеспокоенного убытком населения, дважды в год представители общины опрашивали девушек и женщин, вдов, за кого бы они хотели замуж.
Если мужчина отказывался, то платил солидный штраф, но обычно этого не происходило — ведь он мог развестись спустя оговоренное время. Правда, разводы сказывались на репутации, осуждались, и жене приходилось платить алименты. После развода женщина возвращалась в семью отца, её дети оставались с мужем и ей не принадлежали.
Исламские адаты защищали от нужды вдов и требовали, чтобы какое-то время их содержали родные мужа. Также со свадьбы женщинам частично отходил калым, который за них платили мужья. На эти деньги жена могла купить землю, и земля эта оставалась за ней по смерти мужа и при разводе. Часто за вдовой оставалась и часть имущества мужа, – если об этом заботились её родственники.
О незамужней женщине, вдове, разведенной заботился отец, а после – брат, который был обязан уважать сестру, и в семье которого она должна была жить после смерти отца; если же брат умирал, заботились о ней дядя, племянники или дальние родственники. По сути, она была лишена возможности распоряжаться собой.
Если женщина была здорова, её жизнь была такой же тяжелой как жизнь замужней (этнографы указывают на большую разницу между беззаботной жизнью юных дочерей Кавказа и трудной жизнью замужних матрон), её ждала домашняя работа с утра до вечера, чаще всего самая тяжелая и грязная, если только её родственники не были богаты.
От незамужней ждали участия в воспитании племянников или детей родственников, а если в наследство от отца или брата ей оставалось имущество, то воспользоваться им она часто не могла, ведь на все требовалось разрешение мужчины-родственника.
Незамужняя женщина никогда не пользовалась тем же уважением, каким пользовалась женщина-мать, она не имела права остановить распри, кровную месть или драку.
Взрослой женщине с позволения опекуна позволялось выходить из дома на базар, по делам и в мечеть, но даже в этом случае считалось приличным, чтобы её сопровождал мальчик.
Есть свидетельства этнографа Амирова, что в XIX веке у аварцев, лезгин, ингушей и чеченцев вдовы и старухи содержали общественные пекарни.
