Практика насильственного замужества существовала у большинства народов мира. В некоторых культурах эта традиция существует и до сих пор. Была она и у русских, но в силу определенных обстоятельств нашему народу пришлось отказаться от нее.
Увы, мы совсем немногое знаем о традиционных верованиях восточных славян. Связано это с тем, что эта древняя культура не сумела обзавестись письменностью, и, соответственно, у нас не осталось оригинальных документов и воспоминаний, которые были бы составлены носителями живой древнерусской языческой традиции. То немногое, что нам известно о давних временах и нравах людей той эпохи, мы узнаем из немногочисленных записок православных летописцев. Тексты эти были составлены спустя столетия со дня низвержения славянских идолов, их авторы мало того, что сами никогда лично не принимали участия в древних обычаях и обрядах, которые описывали, но и относились к ним подчеркнуто негативно и предосудительно. Дело в том, что старинные летописцы не ставили своей целью беспристрастное и максимально точное отображение исторических событий, более того – зачастую они особо и не вдавались в детали того, что описывали. Особенно, конечно, в специфику языческих обрядов, отгремевших столетия назад. Относиться к словам православных средневековых книжников надо с большой осторожностью. Однако они подтверждают то, что древние славяне действительно с завидной регулярностью крали себе невест. В «Летописи временных лет», в частности, появляются следующие осуждающие строчки.
«А древляне … умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне … устраивались игрища между сёлами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жён по сговору с ними… Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон».
Согласно запискам средневековых монахов обычай этот был широко распространен в теплое время года: крали чаще у воды и в промежуток от некоего праздника богини Лады и до Ивана Купалы.
Нет сомнений в том, что такая традиция действительно существовала, с точки зрения этнографии это вполне заурядное, типичное явление, но вот детали, уточненные монахами, вызывают некоторое сомнение. Во-первых – у современных ученых есть все основания серьезно сомневаться в существовании самого такого женского языческого божества, как Лада. Скорее всего, ее появление – следствие ошибки в коммуникации. Далекие от крестьянских традиций церковники слышали на народных гуляниях старинный песен рефрен «лади-лади-люли-люли» и по ошибке думали, что в нем заключен некий тайный языческий посыл (хотя, кстати, это всего-то искаженный христианский возглас «аллилуйя»). Второй сомнительный момент кроется именно в обычае кражи у водоемов. Тут, правда, ошибку допустил не сам летописец, а его интерпретаторы. Очевидно, что он на самом имел в виду слово «увод», но из-за того, что древнерусский текст писался уставом, т.е. без пробелов между словами, ранние ученые ученые по оплошности прочли это как «у вод».
В целом же обычай кражи невесты входит в довольно интересную и, одновременно, очень слабо изученную тему о роли женщины в языческих сообществах. Вопреки тому, что утверждать что-либо о непосредственно древнерусской дохристианской старине достаточно сложно, можно предположить, что участь русских женщин была непростой. Достоверно известно, что древние славяне практиковали многоженство. И можно (не без доли опаски) провести аналогии между язычеством славян и их ближайших родственников по индоевропейской семье – балтов. Балтские народы были непримиримыми язычниками (из-за чего, к слову, большая часть этих народностей и сгинула в Средние века) и их языческая традиция, канувшая в Лету уже на излете средневековья, довольно хорошо известна. Так, например, древние прусы, жившие на территории современной Калининградской области, относились к женщинам довольно пренебрежительно. Археологам известны находки захоронений знатных прусов, в которых находят останки всех их жен, задушенных и похороненных вместе с мужем.
Также сложно судить о том, как к умыканию невест относилось языческое раннесредневековое общество. Вероятно – терпимо, но без большого поощрения. Известно, что равноапостольный князь Владимир, в бытность свою язычником, насильно взял в жены полоцкую княжну Рогнеду Рогволдовну, предварительно взяв штурмом ее родной непокорный город.
Древнейшая традиция кражи невест надолго пережила языческую эпоху. Попутно, правда, она лишилась своего потенциального ритуального наполнения и превратилась в нечто повсеместно порицаемое. Связано это было с прямым запретом православной церкви. Тем не менее временами такое происходило. Порой это делалось по обоюдному согласию: родители невесты были против выбранной ею партии, а потому молодым приходилось идти на такой экстремальный шаг, рискуя покрыть свои имена позором и разбить родительские сердца.
Будучи не самым популярным явлением на Руси, умыкание невест было довольно широко распространено в других регионах проживания славян. Этим грешили чехи, поляки, украинцы. Но особо часто это происходило в среде южных славян Балканского полуострова. Причем у болгар кража невесты была дополнительно оформлена на символическом уровне. Считалось, что такой поступок способствует богатому урожаю.
В эпоху этнографической современности старинный языческий обычай полностью утратил свои позиции и ныне считается уголовно наказуемым поступком. Единственное, что свидетельствует о распространенной некогда практике, это шуточный ритуал кражи невест на русских свадьбах.
