В среде старообрядцев отношение к женщине двоякое. С одной стороны, они по умолчанию считаются нечистыми. С другой — именно женщина является хранителем традиций и духовного опыта.
Старообрядцы были уверены, что в женщине соединены два начала. По своей человеческой природе она смертна, и одновременно – способна дать начало новой жизни. Как пишет Ю. Трещенок в статье «Представление о ритуальной нечистоте женщины в традиционной культуре», неслучайно в фольклорной традиции Смерть всегда имеет женское начало, а женская утроба ассоциируется с Землей. Женщина словно является проводником из одного мира в другой – она рождает новую жизнь, и неизбежно раз в месяц переживает метафорическую смерть, во время которой становится нечистой.
Нечистоту женщина обретает и после родов, а деторождение считалось у старообрядцев главной задачей. Староверки рожали в бане – сакральном, нечистом месте – и после родов от 2 до 6 недель им запрещалось возвращаться в избу. Да и после возвращения роженица проходила обряд очищения – только после него ей разрешалось сесть за стол с остальными членами семьи. К тому же именно женщина была в ответе за грех прародительницы Евы, которая не устояла перед искушением Змия, соблазнила Адама яблоком и обрушила на головы своих потомков неискупимый грех.
Как пишет в статье «Старообрядческая семья: религиозно-культурная доминанта», И. Куприянова, патриархальное устройство семей староверов диктовало жесткое подчинение младших старшим: детей – родителям, жен – мужьям, снох – свекровям. Поморские женщины, например, были обязаны «испросить благословения» у свекрови – именно она в конечном счете отвечала за благополучие семьи. Именно свекровь решала, кто из невесток и какую работу выполняет на этой неделе.
Благословение требовалось получить даже для выполнения простейшей работы, а без него – все труды уничтожались. Стала шить без благословения – свекровь сломает иголку или распорет шитье. Сходила по воду без благословения – выльет принесенную воду. Такие обычаи, призванные приучить к «покорности» и дать урок послушания, существовали, в частности, у уймонских старообрядцев.
Девочек сызмальства приучали к домашней работе, которая впоследствии помогала избежать контактов с «мирским» и обеспечивала семью всем необходимым. Стыдно было годам к 10 не уметь прясть и ткань, шить, вязать и вышивать, готовить и стирать. Историк-этнограф Е. Титова в статье «Роль и значение женского фактора в воспитании детей в среде старообрядчества Вятского региона в XIX веке» приводит воспоминания одной из староверок. Когда после свадьбы она первый раз снаряжала мужа в баню, свекровь отказалась выдать сыну белье – дескать, позаботиться о белье нужно было новоиспеченной женушке. Таковы правила.
К слову, о правилах. Их неукоснительного соблюдения требовали с малых лет. По воспоминаниям вятских староверов, родители могли выпороть за то, что надела кофту вместо рубахи и сарафана. И речь идет об одежде домашней – казалось бы, какая разница, в чем бегает ребенок по избе и двору. Однако следование правилам приучало хранить вековые традиции и строго придерживаться старых правил. Белокриницкий Освященный собор 1925 года вменял матерям в обязанность «вести неустанную борьбу» с разными проявлениями «зла» – нарушением постов и пьянством, ношением неприличной одежды и посещением мирских развлечений (театров, ярмарок, всеобщих праздников), сквернословием и бритьем бород.
Старообрядческие семьи всегда были большими – 12-18 детей было нормой, при этом воспитывали женщины не только кровных сыновей и дочерей, но и чужих отпрысков. Аборты у староверов считались огромным грехом. Впрочем, прибегать к ним у староверок особых поводов не было. Так, даже уезжавшие на заработки в город женщины без опасений рожали там детей, точно зная, что уходить с работы не придется. За ребенком присмотрят в родном ските.
Еще в XVII веке у староверов появился некий аналог современных яслей и детсадов. Сначала их обустраивали в лесных землянках, затем – в отдельно построенных избах. Там женщины заботились о собственных и чужих детях – не только кормили и одевали, но и обучали грамоте. Неслучайно, процент грамотных среди староверов, в том числе и в крестьянской среде, был выше, чем в целом по стране. Были у старообрядцев и детдома, но там чаще воспитывались сироты, потому как в большой патриархальной семье староверов всегда находились те, кто присмотрит за детьми.
Профессор Петр Смирнов в книге «История русского раскола старообрядства» писал, что женщина зачастую имела с мужчиной равные права. Она не только обладала непререкаемым авторитетом у детей, но и могла руководить общиной, «совершать духовные требы и таинства».
Исследовательница русских сект В.Ясевич-Бородавская писала, что впервые вопрос о женском равноправии был выдвинут в старообрядческих скитах на реке Лексе. Хотя тамошним женщинам и приходилось отказываться от личной жизни, они становились самостоятельными и энергичными руководительницами в делах мирских и церковных. «Келейницы» или «чернички» имели право причастить и принять исповедь, покрестить младенца и постричь в монашество. Они активно занимались благотворительностью, кормили нищих, открывали лазареты для больных, переписывали богослужебные книги и даже издавали собственные сочинения.
