Я знал, что бывает насилие над прессой. Но не знал, с какой легкостью стражи порядка могут оклеветать гражданина и с каким спокойствием человек, надевший судейскую мантию, может признать вину невиновного. Перед вами - хроника январских митингов глазами русского консерватора и история его знакомства с судебной системой.  |
Митинг 31 января 2021 года. Фото Семена Лопухова |
Когда о предстоящем митинге 23 января заговорил мой друг детства, которого я всегда помнил аполитичным, я удивился и понял, что журналисту в этот день дома будет не место. Я отправился на Пушкинскую площадь, чтобы сделать материал и пополнить свое фотопортфолио. По образованию я политолог, поэтому не ограничился одним фотографированием, но также беседовал с людьми, спрашивал, зачем они вышли на улицу, каких взглядов придерживаются.
Кстати о моих взглядах: я консерватор. Это отнюдь не значит, что я хочу, чтобы все было как при бабушке, а значит, что мне близки христианские ценности, русская история, верховенство права и свобода. При этом мне кажется, что наша политическая действительность ведет страну к упадку. Отношение к Алексею Навальному у меня сложное, и на митинг я шел не поддержать оппозицию, а поработать и постараться понять ситуацию.
Из тех, с кем мне удалось поговорить, никто четко не мог сформулировать, каково его место в системе политических координат.
- А зачем вышли?
- Потому что я против произвола!
Или: "Я за закон!" - таков был стандартный ответ. Интересно, что и активных сторонников Навального я среди своих собеседников не встречал. Один юноша ответил, что вышел не за Навального, а против действующей власти.
Пестрели плакаты с надписями: "Свободу политзаключенным!" или "Путин, уходи!", развевались российские триколоры. В воздухе торчало множество туалетных ёршиков, ставших символом протеста.
 |
Символика протеста. Фото Семена Лопухова |
Мирные "безобразники"
Впрочем, представители определенных платформ все-таки встречались. Где-то на краю площади виднелся кумач. В первых рядах стоял парень в медицинской маске с надписью "14/88" (кодовый лозунг неонацистов - "ТД"). В начале митинга задержали ЛГБТ-активиста с радужным флагом. Один мужчина пришел одетый викингом, намекая на американца, который в начале года возглавил штурм Капитолия. Иногда народ заводил кричалку "Долой царя!". По моей примерной оценке, не претендующей на репрезентативность, таких "идеологизированных" участников было не более 20% от общего числа митингующих. Надо сказать, что я как фотограф не находился в одной точке, а был везде, где только мог.
Было много молодежи, но не больше, чем людей среднего возраста. Встречались пенсионеры. Протест был в основном мирный, однако случилось несколько тревожных эпизодов: один парень залез на фонарь и развернул плакат с неприличной надписью, касающейся Алексея Навального. В храбреца полетели снежки, а затем протестующие стащили его с фонаря и избили. Потом на этот же фонарь залез другой парень и стал размахивать ершиком и синими трусами.
Мне как фотографу был нужен обзор с высокой точки, так что я сам пристроился на небольшое возвышение под фонарным столбом. Один из мужчин в толпе подумал, что я тоже хочу залезть наверх и сказал:
- Не надо, мы мирные протестующие.
Я ответил, что как журналист придерживаюсь нейтралитета. И действительно: я не выкрикнул ни одного лозунга, не нес с собой никакой символики. При этом я видел, как полиция работала дубинками и задерживала людей в произвольном порядке.
 |
На Пушкинской площади. Фото Семена Лопухова |
Пустой рюкзак как повод для задержания
Через неделю, 31 января, я отправился снимать следующий митинг. На этот раз перекрыли восемь станций метро в центре Москвы и сделали все, чтобы большая группа протестующих не смогла собраться. Задействовали огромное количество силовиков. Митингующие прошли километры, постоянно меняя маршрут и как бы играя с полицией в догонялки. В этот день я впервые встретил человека, который сказал, что он "за Навального". Встречались и эпизоды мелкого беспорядка: например, несколько молодых людей ехали на "колбасе" троллейбуса. Или, когда народ скандировал безобидную кричалку, кто-то вдруг приделал к ней рифмованное матерное продолжение. Не знаю, кто предпринял эту попытку, провокатор или просто хулиган, но она не удалась: толпа замялась и умолкла.
2 февраля, в день суда над Навальным, я вновь поехал снимать. На этот раз метро не закрыли, а просто задерживали у здания суда всех, кто проходит мимо и не имеет в этом районе прописки. Я вышел из метро, даже не успев надеть желтый жилет и достать камеру, когда меня остановили и отправили в автозак. Вначале в полицейской машине было только пятеро журналистов (все из небольших СМИ). Пресс-карты, редакционные задания и желтые жилеты нам не помогли. Одного моего коллегу попросили показать рюкзак. Рюкзак был пуст. "С пустыми рюкзаками только мародеры ходят", - сказал полицейский и проводил журналиста в машину.
Автозак постепенно заполнялся людьми. Кто-то собирался пойти на митинг, кто-то шел на работу, в кафе или на фитнес. Нас привезли в отделение и написали в рапортах и протоколе всем одно и то же, как под копирку: "Выкрикивал лозунги и не реагировал на многократные предупреждения сотрудников полиции". В моем случае это было абсолютной неправдой.
Клерки в мантиях
Мою невиновность подтверждает фото, сделанное двукратным лауреатом Пулитцеровской премии Александром Земляниченко из агентства Associated Press. На его снимке видно, что время, место и обстоятельства моего задержания не соответствуют тому, что указано в протоколе.
 |
Момент задержания Семена Лопухова. Фото Александра Земляниченко, "Associated Press" |
Я принес это фото в суд вместе с редакционным заданием и справкой об официальном сотрудничестве со СМИ. Однако меня признали виновным и приговорили к минимальному штрафу - 10 тысяч рублей. Мои ходатайства о вызове в суд сержантов, подписавших скопированный текст рапорта, и майора, составившего протокол, были отклонены.
Я наивно спросил судью:
- Ваша честь, вы ведь понимаете, что клевета полицейских в протоколе - это верх гнусности?
Судья совершенно серьезно и даже назидательно ответил (передаю дословно):
- Они не только клевещут. Они еще берут взятки, пытают людей и даже иногда подкидывают наркотики. Они обычные люди, не надо их идеализировать.
Согласно законодательству, по административным правонарушениям защитник не полагается. Так что у меня был защитник от ОВД-Инфо (российский негосударственный медиапроект, декларирует своей целью борьбу с политическими преследованиями - "ТД").Ночью перед судом адвокат помогал мне оформлять ходатайства (ночью, потому что работы у них было невпроворот), а потом провел со мной несколько часов в суде (образовалась небольшая очередь из задержанных на митингах).
- Российский судья, который рассматривает дела задержанных на митингах, это, образно говоря, клерк в мантии, - говорит мой защитник Константин Бойков, - а наш суд есть, практически, чиновничья инстанция между полицией и ЕСПЧ. И неважно, участвовал в протесте обвиняемый или мимо проходил. Судьям не нужны проблемы: оправдывая тех, кто был на митинге, они подвергают опасности свою карьеру.
 |
Задержание на митинге 23 января 2021 года. Фото Семена Лопухова |
Церковь - вне политики?
Но если от судей и полицейских подобного поведения более или менее ожидаешь, нельзя сказать того же о представителях Русской Православной Церкви. Церковь вне политики - такова ее официальная позиция. Однако все чаще встречаются священники, которые во всеуслышание заявляют о своих политических предпочтениях. При этом не секрет, что мнение пастыря обладает большим авторитетом среди его прихожан и духовных чад. В результате все чаще среди православных можно услышать высказывания о том, где именно в политической дихотомии должен находиться "настоящий христианин". Я помню случай, когда прихожане одного храма добивались увольнения алтарника из-за его необычных и чуждых большинству политических взглядов.
Могут ли прихожане и священники иметь частное мнение? Безусловно. Проблема начинается тогда, когда мы начинаем осуждать других за позицию, отличную от нашей, и желаем навязать свою правду.
Убежище
Один известный пастырь сказал своим зрителям в YouTube, что люди, участвовавшие в январских протестах, действовали по наитию "американской разведки". Что "американские шпионы" обещали 500 рублей каждому за участие в митинге и 1000 рублей - за скандирование лозунгов. А за бросание камней в полицейских - еще больше.
Лично я не видел, чтобы кто-то из митингующих кидался камнями (снежками, правда, кидались). Мне крайне сложно представить, чтобы люди, с которыми я беседовал на улицах, могли иметь какие-либо отношения с американской разведкой. Наши митинги несравнимы с теми протестами, которые иногда сотрясают те же США или страны Евросоюза. Русские не громят магазины и не поджигают машины - пока они просто выходят высказать свое мнение: настолько мирно, что даже сквернословная кричалка не пришлась толпе по вкусу!
 |
На митинге 31 января 2021 года. Фото Семена Лопухова |
Возможно, я молод и глуп, и допускаю, что взгляды мои ошибочны. Но мне не хотелось бы, чтобы нашу Церковь составляли только представители определенной политической силы. Я удивлюсь, если мне кто-то убедительно объяснит, почему православный человек должен поддерживать одну партию или болеть за конкретную футбольную команду (или какие там еще идентичности разделяют людей).
Меня утешают противоположные примеры: скажем, поступок иеромонаха Иоанна (Гуайты), который летом 2019 года укрыл в своем храме протестующих от силовиков, предложив всем совершить молебен о мире. А вечером - так же приютил полицейских, зашедших попить воды. "Человек приходит в храм и всегда имеет право на то, чтобы его приняли с любовью. Независимо от его политических взглядов", - сказал отец Иоанн. Вспомним, что в романе Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери" говорится, что в Средневековье любой Божий храм предоставлял убежище и укрытие для преследуемых.
Меня порой спрашивают: "Зачем ты ходишь в храм, если патриарх где-то там пожал руку президенту?". Я отвечаю, что отвернуться от Церкви из-за того, что кто-то из ее представителей, как нам кажется, нарушает политический нейтралитет - это самое безумное, что можно сделать. И не потому, что есть священники, которые всегда останутся нейтральными: даже если все духовенство станет меня учить, "как надо любить родину", я не уйду из Церкви.
Любой священник - это предстоятель, и я хожу в храм не к нему, а к Богу. Если человек рукоположен в священнослужители и на нем есть преемство хиротоний со времен апостолов, что мне еще нужно?
Я терпеть не могу споры о политике, особенно если они исходят от верующих людей. Я хочу сохранить мир, ведь к Святым Таинствам мы подходим все вместе.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
