Русский путешественник Афанасий Никитин – загадочная фигура. Древнерусский оригинальный текст его «Хожения за три моря» написан на четырех языках, а заканчивает свой путевой дневник Никитин молитвой Аллаху.
Великие географические открытия XVI века – не история лишь европейских достижений. Русские путешественники в XV веке находили пути в Сибирь и Персию, а иные – мечтали о сказочной Индии, стране огромных богатств и фантастических монстров. В 1466 году тверскому купцу Афанасию Никитину удалось попасть в Индию из Москвы кратчайшим путем, опередив попытки Христофора Колумба отыскать морской путь и настоящее открытие морского пути в Индию Васко да Гама в 1498-1502 гг. Наибольший интерес представляют путевые записки Никитина, подробно описывающие не только его путь, но и быт и воззрения встреченных им в Индии людей.
Выехав из столицы вместе с русским посольством, Афанасий Никитин добрался по Волге до Астрахани. Купцу с самого начала не сильно везло – один его корабль потонул во время бури в Каспийском море, другой захватили разбойники, похитившие товары. Неутомимый и неунывающий путник, не взирая на потери добрался до Дербента, оттуда – в Персию, а далее – морским путем в Индию. В сказочной стране Афанасий Никитин пробыл целых три года, но так и не смог вернуться обратно – в 1472 году на пути к Смоленску он умер. Однако его история продолжала жить – были найдены и переданы летописцам записки Никитина, названные «Хожением за три моря».
Афанасию Никитину удалось очень подробно описать быт жителей Индии и подметить особенные черты народ, доселе неизвестного на Руси. Купец удивлялся тому, что индийцы ходят по улице голые, даже женщины, а князь – лишь с покрывалом на бедрах и голове: «люди ходят все наги, а голова не покрыта, а груди голы, а власы в одну косу заплетены, а все ходят брюхаты, а дети родятся на всякый год, а детей у них много». Афанасий Никитин подробно описывал роскошь двора бедерского султана, при котором ему удалось пожить: «выехал султан на теферич, ино с ним 20 возыров великых, да триста слонов наряженых в доспесех булатных да з городки, да и городкы окованы. Да на салтане кавтан весь сажен яхонты, да на шапке чичяк олмаз великый, да саадак золот сь яхонты, да три сабли на нем золотом окованы, да седло золото, да снасть золота, да все золото».
Описал Никитин и индийские религиозные обычаи: весьма известен эпизод «Хожения», в котором, во время странствия по Индии, Афанасий Никитин решает продать жеребца чунерскому хану. После того, как хан узнает, что Никитин – русский, он угрозами заставляет его принять ислам: «А в том в Чюнере хан у меня взял жеребца, а уведал, что яз не бесерменянин — русин. И он молвит: «Жеребца дам да тысящу златых дам, а стань в веру нашу — в Махметдени; а не станеш в веру нашу, в Махматдени, и жеребца возму и тысячю златых на голове твоей возму». Благодаря случайно проезжавшему мимо прохожему, заступившемуся за Афанасия, купца в мусульманскую веру «не поставили».
Впрочем, факт, неоспоримый для советской науки – Афанасий Никитин своей веры не оставил и «любил Русскую землю», как писал академик Д.С. Лихачев, занимавшийся переизданием «Хожения», в современными историками не раз подвергался сомнению. Первые сомнения касательно смены вероисповедания Никитина могли возникнуть уже у тех, кто читал оригинальный текст, изданный при хрущевской политики дружбы с Индией в 1960 году. В этом издании можно было встретить явно мусульманского происхождения пассажи: «Милостиею Божиею преидох же три моря. Дигерь Худо доно, Олло перводигерь дано. Аминь! Смилна рахмам рагим. Олло акьбирь, акши Худо, илелло акшь Ходо». Никитинский «Олло акьберь» (Аллах акбар) заставляет задуматься о том, насколько путешественник был искренен со своими будущими читателями, упоминая о своем «спасении» от «веры бесерменской».
Помимо арабских слов, в тексте Никитина встречаются персидские и тюркские слова. Скорее всего, с помощью незнакомых большинству населения Руси языков, купец хотел скрыть интимную информацию от нечаянного читателя: например, на тюркском Афанасий Никитин пишет, сколько денег нужно платить индийским «гулящим женщинам».
Очень часто исследователи «забывали» о немаловажном, но будто бы вскользь упомянутом Никитиным факте: купец, собираясь возвращаться домой, пишет: «А иду я на Русь (с думой: погибла вера моя, постился я бесерменским постом)». В оригинале эта фраза звучит как «А иду я на Русь, кетъмышьтыр имень, уручь тутътым». Возможно, с помощью иноязычных заимствований Никитин пытался скрыть свою тайну: он все же принял, пусть и против своей воли, ислам. В пользу принятия Афанасием Никитиным ислама говорят и многочисленные упоминания на страницах «Хожения» Аллаха: в русском переводе 1986 года этого слова уже не найти – его везде заменили на «Господь», чтобы отсечь ненужные официальной истории разночтения. За Никитина-мусульманина высказывается историк П.В. Алексеев, а также западные ученые Г. Д. Ленхофф и Дж. Б. Мартин, считающие, что первоначально Никитин только формально перешел в ислам, в душе оставшись православным, однако позже он принял мусульманское имя, стал соблюдать исламские праздники и посты, молиться Аллаху. К концу путешествия, как считают Ленхофф и Мартин, «Афанасий Никитин перешел в лагерь ислама». Против этого свидетельствует историк Я.С. Лурье, подмечая, что, хотя Афанасий Никитин, видимо, и не являлся православным, с помощью арабских и тюркских слов купец, вероятно, лишь пытался скрыть «мусульманские молитвы, замечания, сомнительные с точки зрения христианской морали, которые могли принести ему неприятности на Руси». Никитин, как считает Лурье, не мог принять ислам, так как для этого ему нужно было совершить обрезание, что закрыло бы ему путь на родину. Однако эта точка зрения, показывающая русского купца своего рода космополитом и теистом, не объясняет, почему Никитин заканчивает свое «Хожение» — почти личный дневник — молитвой из Корана и перечислением имен Аллаха.
Несмотря на разногласие среди ученых касательно вероисповедания Никитина, самым удивительным фактом, который выяснился в ходе их споров, стал необычайный для своего времени подход Никитина к религии. Воспитанный в ортодоксальной среде, но веротерпимый купец, приехав в другую страну, смог не только примириться с чужими религиями, но и принять их и извлечь самые главные идеи, содержащиеся как в православии, так и в исламе – монотеистические идеалы добра и любви.
