Попытки воссоединить Восточную и Западную христианские церкви начались со времени их окончательного раскола в XI веке и неоднократно возобновлялись. Они шли не только из Рима, но и из православных церквей. Всякий раз, когда на Руси благосклонно отзывались на какое-нибудь послание очередного Римского папы, в котором зондировалась почва о соединении церквей, можно не сомневаться, что это было намерением обеих сторон. Конечно, каждая при этом стремилась соблюсти максимум собственной выгоды.
В 1248 году Папа Иннокентий IV направил князю Александру Невскому одно за другим два письма. В первом Папа говорил, что отец Невского, князь Ярослав, во время своего пребывания в Орде принял католичество. Папа выражал надежду, что сын последует примеру отца и обещал за это помощь западных государств против монголо-татар. Во втором письме Иннокентий IV хвалил Александра за выраженное намерение построить в Пскове католический кафедральный собор и сообщал о направлении в Новгород своих послов (легатов) для переговоров о воссоединении церквей.
Ответы Александра Невского на эти послания нам неизвестны, но, судя по последствиям, они были обнадёживающими. Иначе легаты не были бы приняты князем. По летописи, послы Римского папы прибыли в Новгород, но Александр категорически отказался вести речь об унии. Однако если он был так резко настроен против, зачем было принимать легатов? Очевидно, князь собирался договариваться о церковной унии с Римом, но стороны не сошлись в условиях. В летописи и в «Житие Александра Невского» была занесена легенда, что князь был всегда твёрд в вере и отверг домогательства послов, о которых будто бы не был осведомлён заранее.
Раздробленность Руси под владычеством Золотой Орды на время снизила интерес Рима к подчинению Русской церкви. Снова вопрос об унии был возбуждён на волне подъёма Московского великого княжества в середине 15 века. Тогда было объявлено о созыве на 1438 год в итальянском городе Феррара Вселенского собора всех христианских церквей.
У Феррарского собора была своя подоплёка внутри католической церкви. Большая часть католического духовенства, недовольная самовластием римской курии, начала движение за реформу церковного управления. На Констанцском соборе 1414-1418 гг. было провозглашено верховенство решений собора над решениям Пап. Папы, со своей стороны, противились. Так внутри самой католической церкви временно произошёл раскол. В 1431 году в Базеле открылся очередной Вселенский собор, но Папа Евгений IV отказался признавать его решения, направленные на ограничение власти Пап. Евгений назначил созыв альтернативного собора в Ферраре. Он постарался обеспечить на нём подчинение православных церквей Риму. Это должно было придать Папе больше авторитета в католическом мире.
Намерение Евгения IV облегчалось тем, что Византия, доживавшая последние годы под ударами турок-османов, готова была принять унию с католичеством ради получения военной помощи от западных государств. На Руси проводником этого стремления был митрополит Киевский и всея Руси Исидор, назначенный в этот сан константинопольским патриархом в 1436 году.
Собор открылся в Ферраре, но в 1439 году из-за эпидемии чумы перенёс свои заседания во Флоренцию. Там был подписан акт о признании многими православными церквами верховенства Рима. Среди подписавших был и Исидор. С этим актом Исидор поехал в Москву, но там не приняли новых молитв за Римского папу и прогнали митрополита. Как можно судить, задача Феррарского собора была ясна на Руси заранее, и князь Василий Тёмный не противился намерению Исидора, но изменил свою позицию за время пребывания Исидора в Италии.
С середины XV века Русская церковь стала независимой от Константинополя, что повысило её акции в церковно-дипломатических сношениях с Римом. В 1469 году итальянец Иван Фрязин отправился в Рим послом от князя Ивана Великого сватать за него византийскую принцессу Зою (Софью), на тот момент католичку. Такой акт не мог не сопровождаться переговорами о соединении церквей. Иван Великий, судя по всему, дал добро на приезд в Россию вместе с Софьей (1471-1472) папского легата. Оппозиция в среде русского духовенства вынудила великого князя запретить легату откровенную демонстрацию католических символов. Переговоры о соединении церквей в очередной раз закончились ничем.
Но чем дальше, тем чаще этот вопрос вставал на повестку дня. На молодую Россию в Риме, Венеции, Вене смотрели как на силу, способную спасти Западную Европу от османской экспансии. Примечательно, что в этом отношении с Россией пыталась конкурировать Польша. Именно польско-литовские монархи всячески препятствовали в XVI веке установлению прямых контактов между Москвой и Римом.
Несколько раз в течение XVI века московские государи смягчали свою обычную антикатолическую политику и начинали благосклонно внимать сигналам из Рима. В 1519 году Папа Лев Х писал в Москву Василию III в таких выражениях, из которых, по утверждению Николая Костомарова, следует вывод о том, что московский князь дал Папе надежду на подчинение Русской церкви Риму. За это Папа обещал Василию содействие не только в присоединении всей Литвы к Московскому государству, но и в будущем обладании Константинополем. Вообще, в тот период на Руси, особенно при великокняжеском дворе, наблюдалось очередное увлечение западными модами. Следуя веяниям времени, сам Василий III сбрил себе бороду на латинский манер.
В 1561 году Папа Пий IV предложил царюя Ивану Грозному прислать своих представителей на Тридентский церковный собор. Римский посол был перехвачен в Литве. В 1562 году Папа повторил своё приглашение, причём в его грамоте царь был назван «величеством», а не «высочеством», как обычно делалось на Западе в отношении русских государей. «Приглашение на Собор мотивировано дошедшими до Рима слухами о расположении царя к католичеству», – писал Фёдор Успенский в работе «Восточный вопрос». Посол «должен был озаботиться набором в России молодых людей и посылкой их в Рим, где им дано будет даровое обучение». Эту миссию постигла участь предыдущей.
В 1581-1582 гг. в России находился папский легат Антонио Поссевин, служивший посредником при заключении мира между Россией и Польшей. С послом неоднократно вёл переговоры о соединении церквей сам царь Иван Грозный. Из сохранившихся сведений можно судить, что царь относился к этому вопросу без какой-либо фанатической нетерпимости.
В папских посланиях русским царям в XVI веке постоянно внушается мысль, что негоже такому могущественному монарху иметь при себе лишь митрополита. Москве приличествует собственная патриархия. В этом контексте и следует рассматривать учреждение в Москве в 1589 году патриархии усилиями Бориса Годунова. Сам Годунов, став царём в 1598 году, принимал папских посланцев и вёл с ними переговоры об известном предмете. В XVII веке вопрос о соединении Русской церкви с Римской вообще уже практически не сходил с повестки дня.
