В этом выпуске проекта «Летопись возрождения» мы поговорим о телевидении периода перестройки с Людмилой Вахмениной. Долгие годы Людмила Михайловна трудилась на краевом телевидении и во времена перестройки была главным редактором общественно-политического вещания. Фактически все знаковые процессы той эпохи так или иначе отразились именно в этом сегменте краевого вещания, и Людмила Михайловна поделилась историями о том, как в нашем регионе происходила постепенная смена телевизионных форм.
Юрий Пасхальский
В этом выпуске проекта «Летопись возрождения» мы поговорим о телевидении периода перестройки с Людмилой Вахмениной. Долгие годы Людмила Михайловна трудилась на краевом телевидении и во времена перестройки была главным редактором общественно-политического вещания. Фактически все знаковые процессы той эпохи так или иначе отразились именно в этом сегменте краевого вещания, и Людмила Михайловна поделилась историями о том, как в нашем регионе происходила постепенная смена телевизионных форм.
? — Подчас, новому поколению кажется, что советское телевидение представляло собой нечто скучное, а иногда и лишённое смысла — ничего кроме идеологических штампов. Чем же на самом деле отличалось пред-перестроечное телевещание от современного?
— Телевидение — это явление в нашей жизни сложное. И его нужно серьёзно изучать, чтобы давать ему характеристики. Но безусловно можно сказать, что телевидение — это мы сами. И когда на рубеже перестройки произошли тектонические изменения в нашем обществе, точно такие же перемены произошли и на телевидении, это явление уже совершенно новой эпохи.
То телевидение, на котором работала я и мои коллеги, я могу охарактеризовать такими словами: оно было содержательным, целомудренным и, во что сейчас уж совсем сложно поверить, оно было некоммерческим.
Пред-перестроечное телевидение было содержательным уже по структуре. Краевая студия телевидения состояла из редакций: общественно-политической, музыкальной, художественной, детской, молодёжной, промышленного вещания. Каждый редактор рассчитывал на свою целевую аудиторию и выпускал передачи именно для неё.
Ещё одна особенность краевого телевидения — нас нацеливали именно на региональное вещание. Нам не разрешалось делать программы вселенского масштаба. Всегда говорили — «У нас очень много интересного в крае и в городе. Ищите своих героев, рассказывайте о них». Тогда мы сопротивлялись этому, казалось, это мешало нашему творческому размаху. Сейчас я понимаю, что в этом было нечто правильное.
Создаётся впечатление, что авторы сегодняшних программ боятся, что зритель серьёзную информацию воспринять не сможет. Общественно-политические передачи превратились в шоу. Они часто заканчиваются даже драматургическими сценами вплоть до драки. В прошлом подобные дискуссии действительно были содержательными. Важны были не эмоции, а то, что приглашённые в студию гости пытаются донести.
То, что телевидение было целомудренным, об этом и говорить не стоит. Многое из того, что есть сейчас, представить себе было совершенно невозможно. Для меня различные ток-шоу являются совершенно непонятным феноменом, и найти объяснение я не могу, ведь прийти на исповедь очень трудно, а разоблачаться перед всей страной вдруг стало как будто бы даже престижно.
Коммерция радикальным образом изменила суть телевидения. Хотя разговоры о том, что телевидение дорого стоит, велись всегда. Но в доперестроечные времена государство владело телевидением и оплачивало его. И наша руководство, особенно когда было нами недовольно, напоминало, что дорога каждая минута эфира. Это означало, что каждый выпуск нужно тщательно готовить, не делать эфир пустым, несодержательным.
? — Как отразилась перестройка на работе краевого телевидения? От кого исходила инициатива смены форматов телепередач?
— Процесс этот был постепенным. Это всё не в одночасье случилось, не сразу мы перестроились и начали думать иначе. Я работала тогда главным редактором общественно-политического вещания. За несколько лет до перестройки мы делали цикл, который назывался просто и ясно «Поговорим о важном». У телевидения две важные составляющие: форма и содержание. Конечно, содержание влияет на форму, но иногда и форма на содержание. У нас была передвижная телевизионная станция, это специально оборудованная машина, которая позволяла выехать за рамки студии, приблизиться к народу.
Цикл «Поговорим о важном» рассказывал о жизни завода медпрепаратов. И все десять передач цикла мы записывали в стенах завода, это позволяло более детально поговорить о реальной жизни людей, об их проблемах. Следующий цикл назывался «Вам отвечает руководитель». Сейчас может показаться, что в этом нет ничего удивительного, но тогда добиться разговора в прямом эфире с руководителем предприятия было очень проблематично.
Новые темы и новые задачи требовали и новых телевизионных форм. В перестройку впервые появились новые телеканалы. Один из первых назывался «Мы». Впервые появилась программа, которую вели все журналисты редакции. Мы все собирались в студии, каждый журналист приходил со своим сюжетом, и естественно возникала дискуссия. И если первая программа была лишь заявкой на этот цикл, то вторая передача телеканала «Мы» была посвящена рассказу о работе общества «Мемориал», которое начало изучать историю репрессий в нашем крае. Раньше одно лишь упоминание этой темы было бы невозможно, а потом мы начали довольно подробно говорить обо всём этом с нашими телезрителями.
Популярной и даже любимой зрителями передачей был наш сатирический киножурнал «Кунсткамера». Накануне нашей встречи, я перелистала несколько оставшихся сценариев, и во что я обнаружила: сюжеты о том, что не убираются кучи мусора, о просроченном товаре в магазинах, о рассыпающихся без капитального ремонта домах. К сожалению, вечные темы. И вот на примере «Кунсткамеры» я прослеживаю настоящую эволюцию свободы слова. В первых выпусках нам не разрешалось критиковать руководителей на уровне райисполкома. Нам говорили, что нужно искать конкретных виновников неполадок, но дело было в том, что сбой давала система. Впоследствии нам разрешаюсь критиковать даже заместителя крайисполкома. То есть это был процесс болезненный, трудоёмкий и постепенный.
Конечно, когда мы работали, цензура нам очень мешала. Но сейчас, спустя годы, проходит процесс переосмысления того, что началось в перестройку, и многие наши оценки становятся более взвешенными. Хорошо об этом сказал наш писатель Сергей Кузнечихин:
«И когда была дана лицензия, спалили возмездие с терактом
Убивали внутреннего цензора, а убит был внутренний редактор».
Вот что, к сожалению, произошло, и что мы сейчас наблюдаем. Хотя и сейчас на нашем телевидении много интересного, содержательного, талантливого. Сейчас у нас огромный выбор, а тогда было всего два канала. И ещё у телевидения есть одно замечательное свойство — мы можем в любую минуту его включить и в любую минуту выключить. И всё это зависит от нашего внутреннего редактора.
Проект «Летопись возрождения» реализуется при поддержке международного грантового конкурса «Православная инициатива 2019–2020»
