Жизнь языческого шамана была тяжела – за свою «способность» вступать в общение с духами и путешествовать в миры богов и мертвых они расплачивались еще при жизни – отшельничеством, порванными родственными связями. Лечить заболевшего шамана мог только другой еще «более сильный» шаман, а к умирающему шаману никто даже не приближался. Представители сибирских и северных народов свято верили, что колдун может прикосновением, объятием или поцелуем передать свой «дар», а дара этого боялись, как проклятья. Но и после смерти останки шамана редко находили быстрое упокоение в холодной таежной земле – с трупами шаманов северные народы поступали по-разному, но при этом очень редко оставляли в покое.
Этнограф А. В. Бондаренко пишет об обычае якутов трижды перезахоранивать шамана – поднимать из могилы его кости, добавлять разрушившиеся от времени священные предметы и приносить в жертву коней («Практика постингумационного нарушения могил в культурах ранней и развитой бронзы Западной Сибири»).
Для совершения ритуала приглашали другого шамана, который, очевидно, во время очередных похорон пытался «вступить в общение» с покойником. Якуты верили, что шаман, в отличие от других людей никогда не умирает полностью. Его «неумрущий» дух находится рядом с могилой и продолжает камлать, – с этим связано и поверье, что никто не может безнаказанно обидеть потомка шаманского рода рядом с его могилой – покойник обязательно заступиться за потомка и отомстит.
Если же якуты забывали выполнить ритуал перезахоронения, говорили, что шаман начинал сам об этом «напоминать» – возможно, снился родственникам.
При этом якуты верили, что душа шамана может стать юэр – злым и невидимым духом (впрочем, такое могло случиться с простым человеком). В этом случае звали самого «сильного» шамана, какого только знали, и тот изготавливал специальную деревянную фигурку и заключал в нее сердитый дух покойника.
Сибирские татары верили, что шаманы имеют две души – душу-тень и душу-птицу, и очевидно, тоже считали, что шаманы просто так не умирают, потому что боялись что умерший шаман может придти к живым и навредить им, как бы «выпивая» их душу. Для того, чтобы такого не происходило, следовало разделить труп шамана на части, причем, дотрагиваться до него руками было нельзя. Так шамана «убивали» еще раз – вскрывая его могилу и кольями или палками или железным ломом дробили тело на части.
Известны такие случаи и у якутов.
Эвенки хоронили шаманов на деревьях, подвешивая их или оставляя на лабазах, в тундре же хоронили в выдолбленных колодах, оставляя на земле и закрывая сверху мхом. Считалось, что дух шамана уходит в страну мертвых не сразу, а только тогда, когда истлеет тело.
Якутский ученый Галина Николаевна Варавина описывала двухсотлетнее захоронение шаманки на притоке реки Хатанги, очевидцем которого она стала. Труп шаманки, завернутый в ровдугу (женскую одежду) покоился в деревянной колоде головой на север на помосте из двух столбов. В ногах на земле лежал продырявленный медный котел, а гробу – предметы женского рукоделия. Примечательно, что мужчинам эвенки в гроб клали предметы шаманского культа – в том числе и бубен.
Древние народы Приуралья считали шамана неким сверхчеловеком. Хоронили его поодаль от остальных, однако раскопки таких погребений часто показывали, что с покойным обходились жестоко – практически полностью уничтожали его череп, грудную клетку, конечности.
Как страшное наказание это воспринимали народы, населяющие Монголию и территорию, примыкающую к ней – Бурятию, Туву, Алтай. Считалось, что для того, чтобы душа шамана ушла в страну мертвых, его тело – а особенно верхняя часть: голова, плечи, грудная клетка, должны оставаться в целости и быть нетронутыми. Этнограф С.В. Дмитриев указывает, что расчленение тела шамана на части и даже его сожжение делало завершение обряда погребения невозможным. А следовательно, шаман, по верованиям его народа, не мог окончательно умереть в этом мире и не мог заново родиться в мире мертвых.
Делали это из мести или же ради оскорбления могил чужого народа, сейчас выяснить невозможно, так как подобные захоронения шаманов древних народов Урала (Покровская культура) относят к I тысячелетию до нашей эры.
Многие представители северных народов относились к телам шаманов, как к вещам, из которых можно извлечь выгоду для семьи и для рода.
Исследователь шаманизма В. Е. Васильев в работе «Юкагирские сайтааны» рассказывает, что в древности юкагиры растаскивали трупы шаманов на части особыми железными крючьями, снимая с костей мясо, которое затем вялили на солнце. Причем делали это тоже шаманы; во время обряда они надевали специальные маски и перчатки и изображали воронов, которые как бы поедали тело покойного, убивая его еще раз.
Кости шамана раздавали на амулеты, а вяленое мясо делили между членами семьи или рода, каждую часть относили в особое жилище – урасу (вид летнего шалаша, самое древнее жилище северных народов), где его оставляли, часто соединяя с трупом жертвенной собаки.
Это не преследовало цель оскорбить шамана, ведь собака была одомашенным вариантом волка, а волка древние юкагиры почитали, как тотемное животное.
Считалось, что телом шамана обедают духи предков, для которых такое угощение было жертвой – тюлэhи кэрэх.
Но это еще не все – череп шамана юкагиры ажали на кол и делали деревянного идола, которого одевали в заранее сшитую одежду, а обнаженный череп закрывали ритуальной маской.
Юкагиры держали это «божество» в жилищах и постоянно «кормили», сжигая на огне разную снедь, очевидно, полагая, что таким образом душа шамана будет сыта и охранит дом.
Любопытная деталь – после смерти шамана его нельзя было называть ни по имени, ни по профессии.
Известно, что такого же идола из шаманских костей делали и якуты, и эвенки, однако у них такого табуирования не было, и они открыто называли идола сайтааном (шайтаном). При этом и у тех, и у других дух этот покровительствовал не всему роду, как у юкагиров, а служил одному человеку и был опасен даже для членов его семьи.
Петербургский археолог Эльга Борисовна Вадецкая в статье «Имитация мертвых для продления их жизни» упоминает, что нивхи совсем еще недавно делали из тел умерших шаманов мумии.
