Положение вдов в русском обществе во многом определялось социальной ролью женщины вообще. Последняя никогда не была полноценной единицей и воспринималась как приложение к мужчине. До замужества о девочке обязан был заботиться отец. Затем он передавал права на нее супругу.
Кроме бесправного социального положения, женщина была еще и материально не защищена. В русской семье наследство всегда переходило к сыновьям. Кроме приданого, у женщин не было никакой собственности и дохода. Практически до конца XIX века женщины не имели возможности себя содержать, поэтому роль вдов в обществе всегда была довольно незавидной.
Регулирование вопроса материального содержания овдовевших женщин в глубокой древности во многих регионах решалось путем «благородного» обычая сожжения жен погибшего мужчины. Следы этой традиции сохранились в фольклоре. Так в русском былинном эпосе существовал герой, известный как богатырь Михайло Поток (или Потык).
Его жизнь полна чудес и подвигов, но особенно показательна история семейной жизни Михайла. После смерти Потока вместе с ним в могилу сходит и его живая супруга Авдотья. Этот мотив очень характерен для древнейшей истории, поскольку у многих народов существовал обычай хоронить вдов погибших воинов. Он позволял не только обеспечить материальную загробную жизнь мертвеца, но и избавить живущих от заботы о его вдове.
Постепенно на Руси этот варварский обычай был упразднен и мог сохраняться только как некое эксцентричное выражение горя и тоски по погибшему мужу. По средневековым нормам заботиться о вдове должен был брат покойного. Овдовевшая женщина практически становилась «лишним ртом» в его и без того многочисленной семье.
Опись населения, произведенная в конце XIX века показала, что в среднем 10% женщин в русских деревнях были вдовами. Овдовевших мужчин было вдвое меньше (4-5%). Этот показатель явственно указывает на то, что в случае потери кормильца-мужа женщина среднего возраста имела мало шансов вторично выйти замуж. Более молодые вдовы могли выходить замуж за холостых молодых людей, но на это общество смотрело крайне негативно.
Представленные статистические данные позволяют предполагать, что и в более ранние времена овдовевших женщин было никак не меньше. Особенно учитывая то, сколько войн велось на Руси в Средневековье. Незавидное положение русских вдов выражалось в изменении их социального статуса. В крестьянском быту не было места церемониям, поэтому положение каждого члена общества строго и достаточно жестко регламентировалось.
Вдовы приравнивались к старым девам и сиротам, занимали положение социально ущербных членов общества. Эта незавидная участь усугублялось, если у женщины не было детей. Бездетная вдова считалась неполноценной. Если же дети были, женщина могла рассчитывать на повторный брак при наличии кандидата на ее руку. Церковь при этом позволяла заключить только 2 брака. Третий считался незаконным, поэтому после потери второго супруга женщина окончательно обрекалась на одиночество.
Незамужняя вдова была обязана блюсти телесную чистоту, иначе могла посчитаться развратной женщиной. Отсутствие половой жизни воспринималось как приближение к святости. Это также приравнивало вдов к старым девам. Но все эти ограничения имели в конечном итоге одно последствие: поскольку незамужняя вдова становилась для родни и социума бесполезным бременем, отношение к ней было сдержанно-негативным. В более поздние периоды у многих вдов был только один путь — в монастырь.
