Большинство животных, используемых в сельском хозяйстве нашей страны – козы, коровы, овцы, свиньи – были одомашнены ещё в эпоху неолитической революции (около 10 тысяч лет назад) на Ближнем Востоке. Однако народы, жившие в древности на территории России, также внесли вклад в доместификацию диких видов.
Диким предком домашних лошадей, согласно взглядам многих учёных, был европейский тарпан (Equus gmelini) – вид, внешне напоминавший самые низкорослые современные породы. По данным археологических раскопок, табуны тарпанов паслись на огромных пространствах Восточной Европы и Западной Сибири. На них охотились, к примеру, на берегах Дона, о чём свидетельствуют крупные могильники с костями этих животных. 5-6 тысяч лет назад люди стали пытаться сперва приручить отловленных тарпанов, а затем и размножать в неволе. Версию одомашнивания лошадей на юге России выдвигает, к примеру, эволюционный биолог Джаред Даймонд, автор интеллектуального бестселлера «Ружья, микробы и сталь».
Есть также теория, утверждающая, что одомашнивание лошади произошло на Северо-Западе нашей страны, где в верхнем палеолите водилась тундрово-лесная лошадь (Equus latipes Gromova).
Впрочем, «первенство» по доместификации лошадей могут оспаривать казахи. Дело в том, что в Северо-Казахстанской области находится стоянка Ботай, где нашлись самые ранние в истории загоны для доения кобылиц. Возраст этих сооружений — 5,5 тысяч лет. Даже если центров одомашнивания в южнорусских, украинских и казахских степях было несколько, одно установлено точно. Именно отсюда лошади распространились по миру. Потомками низкорослых древних лошадок являются и арабские скакуны, и мустанги североамериканских прерий. К числу последствий одомашнивания относят не только изменение размеров и пропорций тела, но и появление у лошадей разнообразной окраски (дикие лошади были гнедыми). К слову, судьба «родоначальников» домашних лошадей оказалась печальна.
«Последний дикий тарпан был убит около Аскания-Новы в конце 1879 г., вскоре после этого (1909 г.) уходят из жизни содержавшиеся в неволе тарпаны», — отмечал зоолог Петр Берон.
Сегодня без северных оленей трудно представить жизнь народов, поселившихся вокруг Арктики – эскимосов Канады, Аляски и Гренландии, саамов Лапландии и конечно, аборигенов Крайнего Севера России – от ненцев до чукчей и коряков. Однако очаг одомашнивания северного оленя, по представлениям ряда учёных, находился гораздо южнее – в горах Сибири. Ещё в 1913 году эту версию выдвинул австрийский исследователь Вильгельм Копперс. По его мнению, одомашниванию обязательно должна была предшествовать охота, а из современных народов только тувинцы-тоджинцы одновременно и охотятся на диких оленей, и разводят их. Причем пойманные особи скрещиваются с домашними. В советское время версию об Алтае-Саянском очаге одомашнивания северного оленя разрабатывал известный этнограф, специалист по Туве Севьян Вайнштейн. Он отмечал, что уже в захоронениях южносибирской Таштыкской культуры (рубеж нашей эры) присутствуют изображения оленей с уздой.
«Возникает вопрос, могли ли Саяны быть районом древнейшей доместификации оленя, — писал ученый в 1970 году. – Имеющиеся материалы позволяются ответить на него утвердительно. Поныне здесь сохранилась реликтовая саянская форма дикого северного оленя (Tarandus rangifer sibiricus), и в древности ареал его расселения включал этот район. Северные олени саянской (карагасской) породы являются самыми одомашненными и отличаются, по признанию специалистов, особой выносливостью, силой и большей способностью к приручению, чем все другие породы северных оленей».
Если данная версия верна, то одомашненных оленей у жителей Саян переняли самодийские народы, которые затем распространили новую хозяйственную практику по северным территориям. Добавим, что в настоящее время предпринимаются попытки установить точную «прародину» одомашненных оленей с помощью генетического анализа. Не исключено, что в полярных краях существовали собственные центры этих животных.
