Начало Северной войны: победа Карла XII над Данией (1700)
Действующие лица
Господство Швеции на Балтике в XVII веке осуществлялось за счет соседей — Дании, Польши, России, поэтому было наивно предполагать, что они не воспользуются первым же удобным случаем, чтобы вернуть утраченное. Именно таким случаем им показалось вступление на шведский престол малолетнего Карла XII.
Первой делами соседа заинтересовалась Дания, где правил Фредерик IV.
Но выступить против Швеции один на один Фредерик IV не решился; впрочем, найти союзников было нетрудно.
Курфюрст Саксонский Фридрих Август, прозванный Сильным, в 1697 году был избран королем Польши под именем Августа II.
Курфюрст купил половину польского дворянства, а другую заставил повиноваться силой. Августу II необходимо было найти предлог для ввода своих войск в Польшу. Перед коронацией в Кракове он поклялся вернуть Речи Посполитой Лифляндию и Ригу. Таким образом он хотел обеспечить присутствие саксонских войск в стране.
Планы Августа всячески поддерживал лифляндский дворянин Иоганн Рейнольд Паткуль, смелый и решительный патриот.
Лифляндия была лучшей прибалтийской провинцией Швеции. Отец Карла XII, Карл XI, отнял у тамошних дворян их привилегии и часть родовых имений. Паткуль был представителем лифляндского дворянства для подачи шведскому королю жалоб от провинции. Он держал перед Карлом XI почтительную, но сильную речь. По ее окончании король не выказал никаких признаков неудовольствия и слегка ударил Паткуля по плечу, сказав:
— Вы говорили в защиту своей родины как честный человек. Я уважаю вас за это.
Но через несколько дней Паткуль был обвинен в оскорблении величества и приговорен к смертной казни. Ему удалось бежать в Польшу, где он в 1698 году официально поступил на службу к Августу II, однако смертный приговор над ним сохранился и после кончины Карла XI. Лифляндец убеждал Августа, что Карл XII — неразумное дитя и стоит только саксонцам появиться под Ригой, как ее жители откроют им ворота. С целью организации коалиции против Швеции Паткуль ездил с поручениями от Августа II в Москву и Копенгаген.
Петр I, со своей стороны, разрабатывал планы как можно более широкой коалиции против Швеции, имея в виду добиться возвращения России восточного — Ингерманландского и Карельского — побережья Балтийского моря.
Летом 1698 года на обратном пути из Голландии в Москву Петр, несмотря на спешку в связи с восстанием стрельцов, встретился с Августом II в Раве (около Львова). После трехдневной попойки, перемежаемой с политическими переговорами, новые друзья обменялись оружием и платьем в знак своего побратимства и расстались, договорившись о совместных действиях в Лифляндии. В сентябре 1699 года был подписан договор Дании, Польши и России, предусматривавший нападение на Швецию в январе — феврале 1700 года (Август II официально участвовал в войне как саксонский курфюрст, а не как польский король).
Союзники вели себя чрезвычайно вероломно: Петр I за три дня до подписания союза с Августом заключил дружественный договор с Карлом XII и даже успел получить от Швеции пушки; а за две недели до этого Август II отрядил посольство в Стокгольм для поздравления Карла XII с вступлением на престол. Датский король тоже шумно поздравил молодого шведского короля. Эти обстоятельства решающим образом повлияли на последующий образ действий Карла XII по отношению к его противникам — в государственный расчет вмешивалось мстительное чувство оскорбленного человека.
Дания и Август II вступают в войну
Военные действия начала Дания. Прежде чем объявить войну Швеции, Фредерик IV решил обезопасить себя с тыла и напал на владения герцога Голштинского, который был женат на старшей сестре Карла XII.
Герцогство Голштейн-Готторпское издавна привлекало взоры Дании, и отношения этих двух государств были чрезвычайно запутаны. В 1499 году представитель старинного голштинского дома, слившегося с ольденбургским, был избран на датский престол. Вскоре после этого в Дании, как и в Швеции, королевская власть стала наследственной. Датский король Христиан III очень хотел оставить своему любимому младшему брату Адольфу какое-нибудь владение, но не решался выделить ему датские провинции. Тогда он разделил с ним Голштейн-Готторпское и Шлезвигское герцогства, установив, чтобы потомки Адольфа правили впредь в Голштинии и Шлезвиге совместно с датскими королями, а также чтобы все нововведения в этих двух герцогствах осуществлялись с обоюдного согласия двух государей — герцога и короля. Этот договор и служил уже 80 лет предметом раздоров между датской и голштинской ветвями королевского дома: короли старались притеснять герцогов, а те в свою очередь стремились получить полную независимость. Понадобилось даже вмешательство Англии, Голландии и Швеции, которые на Альтонской конференции в 1689 году гарантировали выполнение злосчастного трактата.
Теперь старый спор возобновился. Датские войска наводнили Голштинию. Герцог попросил защиты у Карла XII как у своего родственника. Карл ответил ему:
— Так как ваша светлость отдаетесь совершенно под мое покровительство, то я вам обещаю его и не оставлю вас, хотя бы мне это стоило престола.
Это не было пустым обещанием — за всю свою жизнь Карл ни разу не отступил от однажды данного слова.
Почти одновременно с захватом Данией Голштинии в Стокгольм пришла весть о вторжении войск Августа II в Лифляндию без объявления войны. Известие о союзе трех государств ужаснуло Государственный совет, один только Карл XII, прибывший на его заседание с медвежьей охоты, выглядел рассеянным и равнодушным. Развалясь в кресле, он безучастно слушал речи советников. Но когда многие из них стали предлагать предотвратить войну с помощью переговоров, король поднялся со своего места с видом человека, принявшего окончательное решение.
— Милостивые государи, — сказал он, — я решил никогда не вести несправедливой войны, а справедливую кончать лишь гибелью моих противников. Я нападу на первого, объявившего мне войну, и, когда одержу над ним победу, разберусь с остальными.
Как ни крути, это была стратегия, причем далеко не глупая.
Изумленные и несколько пристыженные советники молча переглядывались, не осмеливаясь возражать, — неограниченное самовластие отца Карла XII отучило их спорить с королем. Молча выслушали они и военные распоряжения Карла.
Удивление придворных возросло еще больше, когда они увидели резкую перемену в поведении молодого короля. Карл сразу отказался от всех забав молодости и с этого дня стал вести тот образ жизни, которому не изменял никогда. Отныне он не знал ни роскоши, ни игр, ни отдыха. Если раньше он любил пышные одеяния, то теперь стал одеваться как солдат — в синий сюртук с откидным воротником и большими гладкими латунными пуговицами и кожаный жилет; его шею обвивал черный галстук, голову покрывала грубая круглая войлочная шляпа, на ногах были тяжелые сапоги с громадными стальными шпорами. Какими-либо внешними знаками различия король пренебрегал. До этих пор подозревали, что он питал страсть к одной придворной даме; отныне Карл отвергал женщин не только чтобы не подпасть под их влияние, но и чтобы дать пример своим солдатам, которых он решил содержать в самой строгой дисциплине, а может быть, и из тщеславия, чтобы единственным из великих государей-полководцев превозмочь эту страсть. Он раз и навсегда отказался от вина. Одни говорили, что таким образом он намеревался победить свою натуру и приобрести еще одну добродетель; другие считали, что король этим решил себя наказать за невоздержанность и грубость, допущенные им однажды под воздействием винных паров по отношению к одной даме за столом королевы-матери. С этих пор в характере Карла нельзя было обнаружить ни одной слабости: ради войны он обрек себя на добровольное воздержание, оставшись до конца дней девственником и трезвенником, монахом в солдатской куртке.
Воинственный настрой юного короля полностью отвечал психологии шведского дворянства, для которого война была источником обогащения, наград, славы, а мир обычно оборачивался материальной нуждой, скукой и безвестностью. «Многие рыцари нашли себя и выказали свои способности, чем достоинство своего сословия поддержали, в то время как иначе им пришлось бы дома в ничтожестве прозябать», — говорил шведский дворянин Густав Бунде, докладывая Государственному совету о подвигах шведской армии. У многих дворян, наоборот, побудительной силой участия в войнах служило пресыщение, что превосходно выразил знаменитый шведский генерал Левенгаупт: «На войне и за границей меня и самая малость радует больше, чем так называемые радости, на которые я со стыдом и тщеславием дома, у себя на родине, время убиваю».
Шведская армия
Шведская армия была отлично вооружена, оснащена и обучена. Каждый солдат и офицер получал от государства надел земли, который обычно сдавался в аренду обывателям, обязавшимся содержать владельца. Правительство обеспечивало рекрутов мундиром, оружием и жалованьем во время военных действий. В Швеции король мог располагать значительными по тем временам силами — 34.000 пехотинцев и кавалеристов регулярных войск и 38 линейными кораблями, команды которых насчитывали до 15.000 матросов. При необходимости численность сухопутной армии можно было увеличить до 77.000 человек. Но это был уже практически предел для страны с двухмилионным населением.
Боевой дух шведской армии был чрезвычайно высок, что объяснялось особым религиозным настроем, основанным на протестантском учении о Божественном Предопределении. Этот настрой поддерживался полковыми священниками, которые утешали раненых и умирающих, надзирали за образом жизни солдат и выполнением ими религиозных обрядов. Пасторы внушали своей пастве в мундирах фатальное восприятие войны. Например, при штурме артиллерийских батарей, всегда связанном с крупными потерями, солдаты не должны были пытаться укрыться от картечи и ядер — им предписывалось идти в атаку в полный рост, с высоко поднятой головой и думать, что без воли Божьей ни одна пуля не заденет никого из них. После сражения офицеры, говоря об убитых, вновь подчеркивали, что на все воля Божья.
Во время сражения священники часто выходили на поле боя и поддерживали паству словом, а иногда и делом. Многие священники погибали, когда под пулями врага пытались возвратить на поле боя бегущих шведов.
Самым сильным доказательством Божьего благоволения к шведам была победа — а шведы привыкли побеждать. Солдаты были убеждены, что шведская армия послана Богом покарать еретиков и грешников, бесчестных и нечестивых князей, которые начали эту войну без справедливых причин. Для поддержания этого убеждения священники прибегали к бессовестным софизмам и фальсификациям Священного Писания, впрочем, иногда довольно наивным. Так, в русском походе один священник доказывал перед эскадроном, что шведы — это новые израильтяне, так как если прочесть наоборот древнее название главного противника народа Божьего Ассирии — Ассур, то получается Русса, то есть Россия.
Религия нужна была и для поддержания в солдатах жестокости: слова «кара» и «месть» в то время не сходили с языка протестантских проповедников, черпавших свое вдохновение в страшных сценах Ветхого Завета, где евреи истребляют поголовно не только язычников, но даже их скот.
При всем том проповеди армейских священников имели один весьма существенный изъян: из утверждения, что Бог посылает победу избранным, неизбежно следовало, что поражение означает благоволение Бога к противной стороне. Но на это до поры до времени закрывали глаза, поскольку шведская армия считалась непобедимой.
Взятие Копенгагена
Карл XII начал военные действия, послав 8-тысячный корпус в Померанию (соседнюю с Голштинией провинцию) — на помощь герцогу против датчан. Эта помощь пришлась весьма кстати, поскольку Дания одерживала победу за победой. Голштиния была разорена, готторпский замок взят, а город Тённинген подвергся осаде датских войск, возглавляемых самим Фредериком IV. В то же время саксонцы Августа II, бранденбургские, гессен-кассельские и вольфенбютенские войска шли на помощь датчанам.
Швеция заручилась также поддержкой Англии и Голландии, чьи эскадры появились в Балтийском море для поддержания гарантий Альтонского договора, нарушенного Данией. Кроме того, эти страны стремились обеспечить свои коммерческие интересы: датчане, став хозяевами Зундского пролива, ввели тяжелые таможенные пошлины для иностранных торговых кораблей.
13 апреля 1700 года Карл покинул Стокгольм, в который ему не суждено было возвратиться. Толпа народа проводила Карла, плача и выкрикивая восторженные напутствия. Перед отъездом король учредил совет обороны из нескольких сенаторов. Этот орган должен был заботиться о войсках, флоте и укреплениях. Сенату было поручено прочее управление внутри государства. Сам Карл желал заниматься только войной.
Короля принял на борт самый большой корабль шведского флота «Король Карл», оснащенный 120 пушками. Вступив на палубу, Карл сорвал с головы и бросил в море парик — последнюю деталь туалета, связывавшую его с мирным прошлым.
В датской операции сразу обнаружилась отличительная черта тактики Карла XII — быстрота и решительность в нападении. Пока Фредерик IV был скован в Голштинии действиями шведского корпуса, флот Карла с юга вошел в Зунд и дал несколько залпов по Копенгагену.
Одновременно на севере показались английская и голландская эскадры. Датский флот не посмел выйти в море.
Карл предложил командующему десантом генералу графу Карлу Густаву Рёншельду осадить Копенгаген с суши и с моря. Генерал был поражен смелостью плана. Операция была проведена молниеносно.
Шведский флот остановился около Гумлебека, в семи милях от Копенгагена. Датчане собрали в этом месте всю кавалерию; позади нее в окопах находились ополчение и артиллерия.
Шведский десант не превышал 6000 человек. Карл, несмотря на мучившие его приступы морской болезни, возглавил ударный отряд из 300 гренадеров. За шведским флотом двигались два английских и два голландских фрегата, которые должны были прикрыть десант огнем.
Возле короля находился французский посол граф Гискар. Карл обратился к нему на латыни:
— Господин посланник, вам не о чем спорить с датчанами. Я вас прошу не ехать дальше.
— Ваше величество, — отвечал Гискар, — король, мой господин, приказал мне пребывать при вашем величестве. Льщу себя надеждой, что вы не прогоните меня сегодня от своего двора, который никогда не был столь блестящ.
Он подал руку королю, который прыгнул к нему в шлюпку. Десант поплыл к берегу под прикрытием корабельной артиллерии англичан и голландцев. В трехстах шагах от берега Карл нетерпеливо прыгнул в воду со шпагой в руке, погрузившись по грудь; его спутники, офицеры и солдаты, последовали за ним.
Шведы приближались к берегу под градом мушкетных пуль. Оказалось, что король никогда не слышал выстрела из мушкета, так как в своих юношеских забавах, в подражание викингам, не употреблял огнестрельного оружия. Он спросил идущего рядом генерал-квартирмейстера Стюарта, что это за свист раздается над их головами.
— Это шум, производимый ружейными пулями, выпускаемыми в вас, — ответил генерал.
Карл блаженно улыбнулся:
— Хорошо, с этих пор он станет моей музыкой.
В то же мгновение Стюарт был ранен в плечо, а с другой стороны от короля пал мертвым лейтенант. Карл как ни в чем не бывало продолжал брести по отмели.
Датчане бежали после слабого сопротивления, дело обошлось почти без кровопролития. Карл на коленях поблагодарил Бога за первую дарованную победу. Он велел возвести редуты вокруг города и сам наметил место лагеря. Затем он отослал флот за подкреплениями в Сканию (шведская провинция на севере от Копенгагена); 9000 шведских солдат прибыли на следующий день.
Все это происходило на глазах у датского флота, не осмелившегося приблизиться. Поняв, что положение безнадежно, многочисленные депутации горожан стали стекаться в шведский лагерь, приветствуя сына своей доброй принцессы Ульрики Элеоноры и упрашивая его не бомбардировать город. Карл принял их верхом, во главе гвардии. Депутаты пали на колени. Король успокоил их:
— Я был принужден поступить так, как я поступил. Примите уверения, что с этого дня я буду искреннейшим другом вашего короля!
За свою дружбу Карл потребовал от копенгагенцев уплатить 400000 далеров контрибуции и привезти в лагерь провизию, за которую, правда, обещал хорошо заплатить. Горожане выполнили эти требования, а Карл — свое обещание: солдатам было запрещено покидать лагерь и мародерствовать. Датские крестьяне охотно привозили припасы шведам, платившим гораздо щедрее горожан. Множество людей хотели увидеть молодого победителя. В шведском лагере дважды в день — в семь часов утра и в четыре часа пополудни — проводилась общая молитва. Карл всегда присутствовал на ней, с чувством читая псалмы и не обращая внимания на собиравшихся зевак.
Услышав об угрозе своей столице, Фредерик IV снял осаду Тённингена и объявил, что каждый крепостной крестьянин, поднявший оружие против шведов, получит свободу. Но Карл велел ему передать, что воюет с Данией исключительно ради справедливости и единственное, чего он требует, — это удовлетворения требований голштинского герцога.
5 августа в городе Травендале, на границе с Голштинией, был подписан мирный договор: датские войска очищали Голштинию и Шлезвиг и уплачивали герцогу военные издержки. Для Швеции Карл не потребовал ничего. Война была для него своеобразным «Божиим судом» или подобием рыцарского турнира, где государи выступали в качестве бойцов, а народы служили пылкими конями. Он не искал ни территориальных, ни политических выгод для своего народа, но мир был невозможен для него, пока противник не выбит из седла.
Несмотря на дипломатические огрехи, общий итог кампании был совсем неплох: 17-летний юноша победоносно окончил войну против злейшего врага Швеции за шесть недель. Теперь дело было за двумя другими — саксонским курфюрстом и русским царём.
Так началась первая и единственная война Карла XII, война длиною в жизнь.
Мои книги на Литрес
https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/
Звякнуть копеечкой в знак одобрения и поддержки можно через
Сбербанк 4274 3200 2087 4403
ЮMoney (Яндекс) 41001947922532
PayPal s.tsvetkov.history@gmail.com
У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!
Последняя война Российской империи (описание и заказ)
